До:

читать дальше
@темы: мухи, LR, спецэффекты, фотография, PS, action, новые фото, RAW, обработка
Осенью 1998 года я вернулся в Южно-Сахалинск не из Австралии. Летом того года мы пошли с Сахалина в направлении этого отдаленного острова-материка. Было нас семеро, во главе - известный сахалинский путешественник Владимир Несин. По разным причинам трое из нас вернулись домой уже из Китая. Без работы и денег, в преддверии голодной зимы я готовился приступить к уборке бескрайних полей совхоза «Комсомолец», чтобы запастись картофелем и капустой. Как-то днем раздался звонок, я открыл дверь... Володя Сучков! Наш штатный запевала, изобретатель слов и песен, в миру - специалист по ледникам и лавинам. Мы расстались с ним в Пекине, он дошел с Несиным до Вьетнама и тоже повернул обратно. До Австралии добрался один Несин.
…Медленно движется тележка, влекомая трактором. Наша «бич-бригада» закидывает в тележку ядреные капустные кочаны. Хороша сахалинская осень, богат совхозный урожай, приятны, понятны, родны сахалинские бичи (сам такой!) - «врагом не сломленный народ» после ельцинских реформ и дефолта этого года, но на каждом перекуре мы с Володей уединяемся и без конца вспоминаем о наших странствиях. Зрелые, взрослые мужики, мы до этого ни разу не были за границей. Необычные приключения «дикого» путешествия буквально потрясли нас, омолодили, раздвинули границы мира и помогли еще больше полюбить свою страну и россиян, наш маленький Сахалин. Хорош мир! А дома лучше.
Вилок капусты полетел в тележку вверх по кривой, и тут Володя, наблюдая за кочаном, негромко сказал:
- Хочу в Тибет.
С этого все и началось. Четыре года назад. Мысль о Гималаях засела в моей голове.
На мой вкус, к заветной цели, как к женщине, приближаться лучше постепенно, а удаляться немедленно. Я опишу каждый шаг к Тибету еще и потому, что это кому-нибудь пригодится. Дикое путешествие! Дикий путь! Пригодится и продвинутому антиглобалисту, и уставшему от сладкой жизни новому русскому, и азартной, вдруг заскучавшей на кухне домохозяйке. Это рецепт спасения от сытой, да и от голодной жизни тоже.
Перед новым 2002 годом я сидел в офисе одного приятеля, пил кофе, расслабился. Вслух мечтал о предстоящей летом экспедиции. Незаметно от меня товарищ вошел в Интернет. На слово «Тибет» откликнулось четыре тысячи сайтов. Неожиданно мы прочитали, что, оказывается, в Тибет летом не ходят, а только весной или осенью. А летом там дожди! Муссоны! Большие проекты лучше готовить не спеша, психологически себя настраивая, а тут на тебе! - надо быть готовым уже к апрелю. Сроки путешествия приблизились резко, опасно - словно над соседней закопченной крышей воссияла сама Джомолунгма.
Обругав себя ограниченным сахалинским ослом, я тут же побежал по редакциям газет, давая везде одно и то же объявление: «В Тибет. На попутках и пешком. Приглашаю всех». Потом нехотя поплелся в турагентство на разведку. Визит к турагенту - плохое начало для дикого путешествия, но что поделаешь. Сроки поджимают. Думаете, мне всего лишь не хочется платить им лишние деньги? Дело не только в этом. Для дикаря войти в офис сего заведения - как староверу в церковь, как вегетарианцу кусок мяса.
Обычного туриста в агентстве встречает только дух наживы, и то не всегда; идейную душу дикого путешественника встречает там целая орава пляшущих демонов: дух стандарта, дух глобализма...
-Ага, ты изменил своей вере и пришел к нам!
-Тьфу! Изыди, сатаны! - и они исчезают. Остаюсь один на один с очаровательной девушкой.
Из ее слов узнаю, что из всей суммы денег, что я планирую на экспедицию (550 долларов и 4 000 рублей),половину надо отдать ей за визу и дорогу до Пекина... Нет! Дикарю в агентствах одно расстройство!
Тем временем вышли газеты с моим объявлением. В Клубе железнодорожников собрался страннический народ, с виду совсем обычные люди. Я вглядываюсь в их лица: может быть, кто-то из них станет моим товарищем в путешествии. Мы будем, как говорят на зоне, «вместе кушать», спать, радоваться, ругаться. Вот симпатичная женщина лет сорока. Потом я узнал, что она работает в крутой фирме, часто летает в Москву и трудится, трудится на благо фирмы день и ночь. Вот юрист всем известного на Сахалине предприятия, он профессионально точен в высказываниях, даже въедлив, ироничен. С ним я настороже, боюсь ляпнуть какую-нибудь глупость. Вот разговорчивый мужичок, в нем моя рабоче-крестьянская косточка. Он прост, открыт и, следовательно, надежен. Приехал на встречу на «Ниве». Девушка «стреляет» глазками - наверняка ветер в голове. Двое рослых и опытных студентов-пятикурсников. Один из них яркий лидер и, может быть, именно он будет руководить всеми нами и мной в том числе. Всего человек 15. НИКТО ИЗ НИХ НЕ ПОШЕЛ. За полтора года сборов я и альпинист Женя Семенов (он параллельно со мной сбивал свою команду в Тибет) пропустили через себя не менее 100 человек. У В. Сучкова родилась девочка, он тяжко зарабатывал деньги на жизнь, не до путешествий... В итоге одинокий Женя пришел к одинокому Вове: «Давай вместе…», а я пригласил альпиниста Диму Потапьева. Почему так? Почему люди не хотят путешествовать? Приведу хорошую выдержку из русскоязычного сайта израильтян, ведь туда самые умные уехали. Вот что пишут эти путешественники-дикари: «ДЕНЬГИ являются чуть ли не самым важным аспектом любого предприятия, однако существует еще НЕПОКОЛЕБИМОЕ НАМЕРЕНИЕ, сильнее которого не могут быть даже деньги. Большинство из нас никогда реально не задумывались о том, сколько на самом деле стоит поездка в Индию или Южную Америку. Мы уверены, что дальние путешествия стоят многие тысячи долларов - а ведь это не так».
Человека не отпускают не деньги, а незнание. Его не отпускает привычная оседлая жизнь - семья, хорошая работа, скоро окотится любимая кошка - как же она без меня? Десяток мнимых и объективных причин не отпускает человека в дорогу. И еще: человек подсознательно боится приобрести привычку к наркотику, от которого потом трудно избавиться, он не хочет будоражить диким путешествием свое спокойное житейское море. И он прав! После «австралийского» похода я года два очухивался, пока не зализал раны, пока позади не осталось только хорошее.
И СРАЗУ ВЛАСТНО ПОЗВАЛ ВДАЛЬ НАРКОТИК ДОРОГИ. ОТ НЕГО НЕТ ПРИВИВКИ, СПАСЕНИЕ - ТОЛЬКО СТАРОСТЬ И СМЕРТЬ.
Больше месяца, до самого отлета, мы процеживали город, добывали деньги на экспедицию. Обзвонили и обошли не менее 200-300 организаций. Поиск денег - это бумажная и психологически изматывающая работа. Мы связывались с очередным фирмачом, вежливо, ответственно предлагали сотрудничество, а как только звонивший получал очередной отказ и бросал трубку на рычаг - матов полная комната. Мы материли их, а они, наверное, нас. Каждый отказ - как удар в грудь, плевок в сторону нашей первой в истории области гималайской экспедиции. Особенно это было видно по самому открытому и эмоциональному из нас Диме Потапьеву. Каждый отказ у него словно кусок ауры от головы отрывал. К концу дня все были как потухшие вулканы. Тогда мы брали короба и шли в брусничные горы Весточки. Ставили палатку, с вечера лечились водкой и шашлыком, а с утра старательно гребли комбайнами ягоду. Физическая работа, «легкая прана высот» давали силы - и мы снова спускались на уровень моря, снова шли в бой за нашу идею.
Неожиданно, как всегда это бывает, бухнулся на счет первый куш - полторы тысячи долларов. Деньги, деньги... В вас много свободы, добра, много и зла... У Димы и Жени со спонсорами получается лучше, у меня - хуже всех. Поэтому мне кажется, что ребята злятся на меня, деньги расставляют нашу дружную троицу по разным уровням. Этот друг становится выше, этот - чуть ниже, потом они меняются местами, еще раз меняются, а я ниже всех... Работа со спонсорами - не для всех, она живо напомнила мне гнилое времечко ,когда я с другими друзьями занимался бизнесом. Договариваться, просить, продавать, продаваться... В один из самых тяжелых дней, повинуясь какому-то внутреннему чувству, я пошел в салон, подстригся наголо и врезал в левое ухо кольцо. Мое серебряное колечко. Теперь я не один.
Мы благодарим:
000 «Спамберг», «Сахалинский мостоотряд», «Пасифик кафе», 000 «Сахалинская фантастика», 000 «ЭПЛ» и особенно Сергея Владимировича Рязанова, генерального директора ЗАО «Тихоокеанская инжиниринговая компания» и Сергея Александровича Аксютина, генерального директора 000 «Авиашельф». Без их участия экспедиция точно не состоялась бы.
16 сентября мы выезжали из развороченной Диминой квартиры - штаба экспедиции. В аэропорту нарвались на первый неприятный сюрприз, думаю, их у нас будет еще много. Надо было рассовать груз экспедиции (157 кг на три человека) по пассажирам нашего рейса, а мы... Дима отлучился попрощаться с женой, а мы с Женей - как два теленка…
- У вас 90 килограммов перегруза! - объявила приемщица багажа.
Дима, бывший работник САТа, бился с обслугой аэропорта как лев. И все же нас «ограбили» на 2700 рублей. Если бы не мои рубли, вообще бы хрен улетели, у хреновых альпинистов все деньги в баксах.
Игорь Шаповаленко - один из четырех приморских альпинистов, с кем мы сообща будем пробиваться к восьмитысячнику Шиша-Пангма сквозь китайскую бюрократию. Он везет нас на своем авто на Океанский, где мы будем жить, пока не получим визы. Втроем - он с Димой и Женя - они ведут альпинистские разговоры, а я, единственный треккер (горный турист) в нашей сборной команде, помалкиваю. ( Треккинг- передвижение в местах, где нет традиционных средств транспорта, так примерно.). Альпинисты осторожно выясняют квалификацию друг друга, кто чего стоит. Баджал, Ключевская, Кадар, Эльбрус, Пик Нансена - кто где был. Жумары, жандармы, малопонятные мне термины. «… И только тогда, когда я спустился на Луковую Поляну…». Смех, потом снова серьезный разговор: обезболивающее, иглодержатель, морфий... Сбрасывается первое напряжение встречи, Игорь Шаповаленко, «снежный барс», рассказывает:
- Трудно стало выбираться в горы. Работаю, семью кормлю, жену слушаюсь. Терплю, да всякому терпению конец приходит. На Шишу вместе с женой пойдем.
Как и Женя с Димой, я рад, что из приморцев никто не был в Гималаях на восьмитысячниках, и мы, первая сахалинская экспедиция в Гималаи, идем вместе с ними. Если все сложится удачно, кусочек славы нашей тройке обеспечен. А слава - вещь полезная, она поможет потом в подготовке к другим экспедициям.
На базе меня познакомили с руководителем приморцев Борисом Хешбергом, а также с Алексеем Исаевым - еще одним участником. Общее собрание. Приморцы покруче нас и по деньгам (2 000 долларов на одного участника, у нас -1040), и по снаряжению. Они полетят самолетом, мы же будем добираться наземным транспортом - денег мало. В Пекине мы должны состыковаться. Потом они двинут в Тибет самолетом, а мы по земле догонять будем. Они помогут нам со снаряжением… Диме и Жене стыдно- «голые» приехали: «Эх, мало денег добыли!» Надеемся помочь им с аптечкой - она у нас большая! - и с продуктами, их у нас очень много (спасибо Ричарду Сосновски - «Пасифик кафе»).
Во Владивостоке мы предприняли последнюю акцию по добыванию денег. Я тут в солдатском камуфляже хожу и в сапогах. Вчера я их начистил до блеска, и Женя с Димой повели меня в местное отделение ЛДПР. Политическому функционеру партии Павлу Ивановичу мы рассказали о нашей экспедиции, а под конец я показал ему из-под стола кирзовый сапог:
- Дайте денег! Обмою русский сапог в водах Индийского океана!
Обещал подумать.
20 сентября.
Завтра постараемся получить визы и в этот же день пересечь границу. Приморские альпинисты прилетят в Пекин через пять дней после нас. К их приезду мы должны докупить остальную часть снаряжения и попробовать своими силами достать разрешение в Гималаи через китайскую бюрократию. Если нет - есть запасной вариант: идти на Гонгу. Женя и Дима согласны, я пока думаю. Зачем мне, не альпинисту, Гонга? Я в Гималаи хочу!
Сейчас, в 15.00 я сижу на морвокзале Владивостока, жду копию факса, который давно уже должен прийти из российского посольства в Пекине на наше имя. Там должны быть небесполезные для нас рекомендации. Немного поплавал в воспоминаниях, вспомнил «австралийскую» экспедицию четырехлетней давности. Вот из этого красивого фонтана на морвокзале мы набирали воду в котелки и тащили их к травянистому холмику в 50 метрах к югу от морвокзала. Там Володя Сучков кочегарил костерчик среди смирных бомжей и использованных шприцов наркоманов. Зашел туда сейчас. Как и тогда, бородатый бомж лежит, на солнышке греется.
— Пописить можно? — я богову человеку.
— Пописить можно…но только…не в кружку, — он, не глядя.
Шаг за границу. 21 сентября.
Поезд Суйфэньхэ — Харбин. Какие мы молодцы! Сегодня утром получили визы. И завтра же, дай бог, будем в Пекине (Бед-жин по-китайски). Попутчики-китайцы дружелюбные, водкой угощают. Общительный Дима Потапьев был так рад пообщаться в поезде с китайцами, что в Харбине был уже никакой. На вокзале он с ходу запнулся о бордюр, и мы с Женей увидели не падение, а как на лыжах с трамплина, великолепный полет 190-сантиметрового альпиниста с 40-килограммовым рюкзаком за плечами на безопасные полированные плиты тротуара. Протрезвев, остаток дня Дима жаловался на гиперчувствительность своего носа к запахам китайской кухни - отказывался от пищи и с подозрением поглядывал на китайцев: не хотят ли они снова с ним пообщаться? Добавлю, что за неделю жизни в Китае мы видели только одного пьяного человека - Диму. А Дима видел аж двух — меня с Женей. Продолжение «пьяной» темы — дальше.
А ведь дней 5-6 назад мои альпинисты загрустили. Я уже писал, что денег для восхождения у нас немного.
Им нужны надежные горные ботинки, они стоят 5-8 тысяч рублей, кошки на них — 2-4 тысячи, и, чтоб от холода на Горе не сдохнуть- разные пуховые прибамбасы. Денег в край мало! Женя погрузился в себя и замолчал, Дима загрузился и заговорил. Нерадостные были денечки! Оба непрямо намекали мне, что надо делиться, иначе успех экспедиции под сомнением. Я внутренне приготовился отдать им одну-три сотни баксов, ведь отмороженный треккер всегда поймет отмороженных альпинистов. Но - ждал, выжидал. Тут у них наступил какой-то перелом, и они затарились самым необходимым. Женя купил роскошные пластиковые ботинки фирмы «Трезетта» (Дима пойдет в старых), оба купили красивые, хоть на елку вешай (и дорогие), кошки, еще по мелочи. И сразу повеселели. А что веселиться-то? У Димы 400$, у Жени 500$, у меня 800$. Экспедиция только началась, впереди хрень непроглядная, а нам весело.
Для того и живем, чтобы так жить.
В зале ожидания Харбина. Огромный, аскетичный, без всяких «китайских» украшений, с длинными рядами удобных кресел. И чистый. Девушка впереди идет, водой пол поливает, следом другая кучку песка шваброй двигает, следом третья последний лоск наводит. В большой умывальной комнате мы с Женей начали мыться по пояс, задирать в умывальник ноги. Сразу собралась толпа зрителей-китайцев.
— Низзя! - сердится сзади симпатичная девушка, а мы знай плескаемся.
— Мао Цзе Дун сказал: «Моззно!» —в тон ей ответил я. Народ добродушно рассмеялся. Именно так в Китае решаются многие проблемы. Улыбайся да шути, они поймут и простят.
Побродили по Харбину, по подземным его магазинам. Роскошь, небоскребы чужого города быстро надоели. Женя: «Представляешь, китайцы могут весь мир этой фигней застроить!» Я: «Да. Не они, так другие. Надоело здесь бродить».
До Пекина добрались в поезде, 13 часов сидя. Тяжело. Купили карту города (60 рублей) и поехали к Жениному знакомцу Ли Хун Жину (он приезжал на Сахалин). Тот повез нас на своей шикарной китайской машине (на спидометре 260, вся с наворотами) в ресторан, накормил гамбургерами с «колой», затем - в турфирму за пропусками в Тибет. Турагент начал накручивать бабки так, что денег на обратную дорогу не остается, отложили переговоры на потом.
Поехали на автобусе на русский рынок Ябаолу. Это вроде Брайтон-Бич в Нью-Йорке: вывески на русском языке и т. д. В чудесном местном парке «Алтарь Солнца» мы четыре года назад ночевали несколько раз. Так мы и сейчас хотели сделать. Только вот куда деть вещи? С рюкзаками за 30 кг не погуляешь! Я нашел место на складе. Саша, местный представитель фирмы: «Да оставляйте, пожалуйста, бесплатно! Они же (рюкзаки) есть-пить не просят!»
Но Дима нашел лучший вариант, прикольный. Короче, мы живем на крыше шестиэтажного, охраняемого китайскими секьюрити дома, а рюкзаки наши в номере 207. Там живет Дима, русский 27-летний бизнесмен из Москвы. Он дизайнер, владелец фабрики по пошиву одежды где-то на юге Китая. Имеется у него фабрика и под Москвой.
В 17 лет он бежал в Москву из Киргизии - и сделал себя. Мы с наслаждением помылись у него в душе и угостили его нашей сахалинской рыбкой. Он нас - хорошим виски, острыми шашлычками сычуаньской кухни. Интересный человек, бывший боксер. Грустный (вчера жена в Москву уехала, к детям), жесткий (китайцы - дерьмо, мы белые, они должны знать свое место). Мы поплакались ему, что спонсоры мало денег дали. Он: «Сами виноваты, не умеете работать с такими, как я!» Мы согласно повесили головы.
Уже ночью полезли на плоскую крышу, поставили палатку. И, возбужденные горячительными напитками и разговорами с Димой («китайцы дерьмо!»), пошли на ночной Ябаолу с настроением громить Пекин. Когда денег мало, а вокруг такая роскошь, в человеке просыпается вандал. Загнули в узел пару металлических прутьев ограждений тротуара, потом полезли в лавку к китайцу за сигаретами, кричали, сбрасывали цену. Даже сдержанный Женя заорал, что бывает с ним крайне редко: «Да пошел ты в ж…!», и мы, набрав пива, влезли в открытую коляску велорикши. С песней: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня...» - поехали по оживленному ночному Ябаолу. Толстый и потный китаец пыхтит, везет трех белых сагибов, кричит нам через плечо: «Давай, давай!» Ему нравится русская песня? И не только ему: на нашу орущую троицу оглядываются со столиков ночных ресторанчиков. Я «включаю» Высоцкого. Меня хлебом не корми - дай похрипеть Володины «васильки и дальнюю дорогу» в каком-нибудь уютном местечке, разворошить мирную курятню-голубятню, чтобы все вокруг заквохтали.
Так, с воплями и визгом (классический вариант русской пьяной тройки на санях), размахивая бутылками, мы доехали почти до дому, тихо залезли на крышу и упали в палатку как три электрических столба, отключенных от напряжения.
Весь следующий день посвятили рынкам и магазинам Ябаолу. Зашли в скромный отель, где остановились приморцы-альпинисты. Китайцы и им услуги накинули: вместо автобуса по Тибету - джип. Так что у них тоже денег в обрез!
И вот поздно вечером из сумасшедших огней рекламы высотных домов на нас вышел господин Лю. Век его не забуду! Это был парень лет 25-30, в очках, среднего роста, тщедушного телосложения. Энергия била из него ключом. Он прекрасно говорил по-английски, и Дима немедленно начал с ним общаться. С этого часа мы начали беспрерывно пить пиво - покупал Лю... Затем получилось так, что Лю оказался на нашей крыше.
А ведь нам запретили приглашение гостей!
22.00 пекинского времени. С плоской крыши нашего маленького шестиэтажного отеля виден весь центр Пекина - площадь Тянь-ань-мынь, а точнее, центр Нового города, как объяснил Лю.
Завтра он приглашает нас в гости, говорит, что он большой человек.
Итак, мы стояли на крыше, беспрерывно пили пиво. Они общались, а я варил на примусе кашу из «геркулеса.». Починяю примус, никого не трогаю — к нам на крышу поднимается (вежливо улыбается!) сотрудник охраны, секьюрити…
22.30 Женю охраняют на крыше уже два секьюрити, я и Дима пытаемся решить проблему с охраной внизу в холле. Я иду в номер к Диме-бизнесмену. Он холоден, хотя и угощает виски. Правильно, мы накосячили!
Что ж, собираем палатку, шмотки. Лю ведет нас ночевать к своему знакомому.
Со спальниками в руках и закопченными котелками строевым шагом входим в роскошный отель. Неужели в этом дворце живет знакомый большого человека Лю?! Нет, нас ведут через черный ход, мы оказываемся у китайца Вани, в его тесноватой благоустроенной хрущобе. Он друг Лю. Принимаем душ и спать ложимся на полу в прихожей.
00.20 Нет! Ситуация меняется с каждым часом. Хозяин приглашает нас на «диско». Что это такое, я не знаю и расскажу тебе, дорогой читатель, завтра.
Завтра. Продолжение китайского сериала.
Я был словно опущенный. В экзотическом для Китая прикиде: в солдатском камуфляже, сапогах и с серьгой в ухе, но без денег. Пока Женя сквозь гром музыки не сказал мне на ухо: «У нас в программе кидать китайцев!» «Да! — воспрянул я. — Господин Лю, вы бы хоть предупредили, что дискотека будет за наш счет! А до этого у нас было несколько поводов намекнуть вам, что у нас денег в обрез! Неужели непонятно?»
И я пошел танцевать...
А начиналось все неплохо. Ваня вынес из дому свою худенькую жену на закорках. И мы поехали на такси закоулками в какой-то притон. Грохот музыки, горы мусора на полу (для китайцев это норма). Караоке в нашем отдельном кабинете. Тут-то и выяснилось, что наши 100 юаней ничто, то есть деньги-то у нас есть, но тратить их мы не намерены. Я попросил Диму перевести:
— Вы отдыхайте, а мы трое тревелхоум (домой) спать!
— Какой хоум? Мой хоум? — спросил Ваня.
— Нет, в другой хоум, — сказал я.
— Где ваш хоум спать? — засомневался Ваня.
— Есть хоум! — упрямился я, думая об уютном парке, он где-то рядом.
Китайцы посоветовались, долго, минут пять. Ваня отстегнул три бумаги по сто юаней (потом еще), и нам принесли красивую коробочку, а в ней 6 пива по 0,33. Потом пир горой покатился — арбузы, как эскимо на палочках, еще пива в кувшинах, со льдом… И дурацкий русско-китайский обычай: пить до дна! Поговорили и о политике: Ваня-то мусульманином оказался. «Дудаев— Москоу — плохо!» — нам с упреком. Мы с Женей загорячились: «Всегда за мусульман были и будем, за Арафата Ясира, а Бен Ладен - герой XXI века. Мы трое экстрим, он тоже экстрим, наш человек».«Да-да», — радостно закивал Ваня. Выпили за Беню Ладного.
Дима сидел отдельно и на «диско» развивался по своему. Судя по смертельной маске на его лице, он давно уже умер от должности переводчика и тихо пел под караоке в свое уставшее в усмерть удовольствие.
Потом ничего не помню. Полсуток пить на шару пиво — это, знаете ли… Со слов Димы, Ваня пытался выгнать нас из квартиры, но Дима спас нас: отдал ему в залог паспорт. Утром, когда все очухались, начались переговоры.
— Май пачпорт! — стучал ладонью о стол Дима.
— Дэньги дафай! — визжал мусульманин.
Тщедушный Лю хватался за сердце.
Я грозно смотрел на него:
— Ваня ноу проблем! Ю (ты)виноват!
—Женя, ты хоть встань, покажись, пусть видят, что нас реально трое против двух, баба не в счет!
Женя плохо переносит похмелье, сидит безучастно.
Ваня начал звонить по сотовому, Дима выбил трубу из рук, мы схватили вчетвером друг друга…. Расцепились…Больше часа мы давили друг на друга. Я уже примеривал свой сапог к корпусу Лю, Дима хищно оглядывал крепенького Ваню...
Сбили цену с 300 юаней до 100, забрали паспорт и ушли досыпать в парк Алтарь Солнца.
Проснувшись на лавочке у пруда с карпами, я всерьез задумался о жизни. Ноги уже натер, в ребре, наверное, трещина (вчера кто-то где-то чем-то меня...) дышу с трудом, правый локоть болит еще с дому. Весь в непонятных засосах-ссадинах... Так я до Гималаев не дотяну!
Поплелись в отель к приморцам. Те на второй день переговоров в полупрострации, китайцы втулили им новые услуги. На восхождение они не пойдут, денег хватит только на разведку Шиши-Пангмы. Завтра улетают в Лхасу. ( Китайцы говорят без буквы «х»: Ласа) Поехали на переговоры в нашу туристическую фирму - старинное местечко в центре Пекина. Потом узнали, раньше это была пекинская резиденция Далай-Ламы! Записали цены на их услуги (явно не для нас!), вежливо сказали, что надеемся на сотрудничество в будущем, и пошли угостить чаем нашего добровольного переводчика Ау Ура. Ему 72 года, человек трудной, как у многих пожилых китайцев, судьбы. Случайно с ним познакомились в автобусе. 0н в 50-х годах учился в МГУ. Потом несколько лет на китайской каторге. На словах хвалит Мао… Наш новый знакомый привел нас в старый мусульманский ресторан, был он здесь еще студентом.
- Вы кушаете это? - показал на меню.
- Ау Ура, наша бомж-вера позволяет нам только недорогие кушанья, - ответил я. Мы ведь хотели скромно угостить этого чудного старика юаней на 50-60.
- Нет! Буду у вас в гостях - будете платить. А сейчас - я!
Мы начали спорить, да он упрямый.
- Я русский, криминалистику в университете преподаю. Много не зарабатываю, но на вас хватит...
Средний заработок в Пекине, оказывается, 1 000 юаней, по другим сведениям - 250 долларов. Транспорт и пища чуть дешевле, чем в Южном. Я пошел в буфет за сигаретами, он следом: «Не плати!» Что с ним поделаешь... Кстати, он даур по национальности.
Мы долго сидели на втором этаже ресторана с чудным видом на озеро. Водка хорошая (пьет наравне с нами, молодец!), салаты фруктовые и овощные, утка по-пекински, баранина, рис вместо хлеба. Думаю, юаней на 100-150 (он вежливо расплатился с официантом один на один). Говорил он больше с Димой. Дима уважает старость, у него много пожилых друзей на Сахалине. Китаец это почувствовал. Кстати, он профессор! Это я потом на визитке прочитал.
В «Западных Пекинских Воротах» (вокзал) Ау Ура помог нам купить билеты в сторону Тибета до Ченду, где кончается железная дорога. Мы сердечно распрощались, пообещав позвонить на обратной дороге.
Так что под конец главы так скажу о тех, кто не любит всех китайцев:
ДЕРЬМО КТО ГОВОРИТ: ДЕРЬМО.
«Вверх таких не берут, и тут
Про таких не поют…» (Песня о друге и его спутнике Косяке).
Как писать про экспедицию? С одной стороны, не хочется «выносить сор из избы», с другой - надо писать откровенно, не утаивая ничего. Думал, думал… Эврика! Отныне нас не трое, а четверо. Знакомьтесь: Косяк, виртуальный член экспедиции. Падший ангел, вместилище всех пороков, неудач и плохих поступков Володи, Димы и Жени. Отныне во всем плохом почти всегда будет один Косяк виноват. Бедный Косяк…
Еще в Пекине, когда мы ночевали на крыше, Косяк потерял свою часть долларов — четверть бюджета экспедиции. Заходим мы в душ после Косяка, а там ничего нет, только доллары в скромном кошельке. Ни обмылка, ни зубной щетки не забыл, а вот доллары — пожалуйста! Мы обозлились — а если бы он после нас мылся? — и решили проучить. Утром невзначай: а давайте-ка проверим: баксы на месте? Мы показываем свои — он ищет. Уверенно, потом его руки начинают описывать бессмысленные круги, потом…
-Денег мало, из Пекина поедешь домой на попутках, дацзыбао у тебя есть, — я ему.
Косяк полностью преображен — жалкое подобие сильного и уверенного в себе человека.
-Косяк, твои деньги у нас, — жалеет его товарищ.
Он искренне благодарит за науку и после этого у нас на глазах делает то, что давно должен был сделать: зашивает валюту в одежду.
Поезд Пекин - Ченду
28 сентября мы взяли два сидячих и один плацкарт, чтобы в течение полутора суток спать по очереди. Такие хитрые... Диме повезло - он вытянул длинную спичку, ну а мы с Женей... В сидячем якобы вагоне чудовищный пресс стоящих китайцев. Я такого еще не видел. На каждой станции их вдавливают в вагон проводники - такие заботливые!.. Многие едут до Ченду. Полтора суток стоять?! Я умру. В каком-то отчаянном азарте запел «Я помню тот Ванинский порт» - про зеков в трюме. Ноль внимания. Женя хотел пробиться до плацкартных вагонов, чтобы взять там билеты, но не сумел. Прошло два часа. Все стоят, и только какие-то эсэсовцы в черной форме время от времени по двое, как винт, буровят толпу. Я начал кричать им в спину, что я «тревел» в Лхасу, потом в Индию, где меня ждет Далай-лама. Какой-то чин жестом показал, чтобы мы по перрону шли в плацкартный вагон. Насилу выдрали из толпы тяжеленные рюкзаки и побежали, побежали… А вагонная дверь закрыта! Я с ужасом думаю, что будет с Димой, если мы отстанем от поезда. Когда я, полудохлый, лежал на верхней полке, то снова задумался о жизни: «Вова, старый упрямый дурак, куда ты едешь-лезешь?..» Я не мог даже кашлять - так болело ребро. А в соседнем вагоне сидит первый встреченный нами монах в бордовой одежде. А за окном уже пальмы…
Ченду
Приехали в Ченду. Опять у местных агентишек сумасшедшие цены за проезд - пропуск на Тибет. Ну и наплевать. Видимо, займемся автостопом, дацзыбао я еще во Владике сделал. Что это такое, позже расскажу.
Зашли в харчевню. Всегда так получается, что едим мы то, чего не знаем. Больно у китайцев кухня разная, суперразная. Там нам разрешили с дисташкой посмотреть телевизор. Большой, цветной.. Раньше (четыре года назад) здесь и черно-белый хрен найдешь. Китайцы явно богатеют. Думаю, лет через 10-15 мы сюда будем приезжать как в Японию. Факт, я за слова отвечаю.
30 сентября нам опять «дали крышу»- разрешили переночевать на крыше недостроенного гаража. Прекрасно спали на свежем воздухе под звук дождя, под ободранной пальмой. Кстати, в Пекине раз в парке ночевали, разбудили утром полицейские, вежливо, в другую ночь палатку прилепили как ласточки гнездо, под автомобильной развязкой. У меня проблема: как дать в редакцию факс с материалом для читателей. В Пекине за это просили 150 юаней (600 рублей) - не захотел. Теперь жалею.
Китайцам жестом можно задавать только самые простые вопросы. Например, вчера показали им на карте иероглиф нужного нам города, откуда мы планировали начать автостоп - и они посадили нас в автобус. А уже в автобусе показали им Лхасу. В результате нас срочно перекинули в другой автобус и мы оказались на шикарном междугороднем вокзале - а зачем он нам? Нам в Лхасу на автобусе ехать нельзя, у нас денег нет. У китайцев в голове не укладывается, что можно в такую даль ехать автостопом. Вот и будут гонять-посылать тебя от ж.д. вокзала до авто, пока не поумнеешь. Опытные автостопщики это знают, это мне еще Володя Несин объяснял.
И все же мы вырвались из объятий Ченду. Это был уже совершенно другой Китай. Ущелье, дорога вверх, вверх... В отличие от равнинного Китая, здесь хорошо видно, что люди тут не одну тысячу лет камень долбили, жизнь обустраивали. Я и на Кавказе такого не видел. Склоны под 40 градусов - ходить опасно, а там террасы земледельцев. Плотины одна за другой. Горная река камни катит, в песок мелет. А люди по берегам запруды понастроили, после каждого паводка там песок скапливается - строительный материал! Бетон, врезанный в скалы, «ласточкины гнезда», а на неимоверной высоте и крутизне – башни, как у сванов на Кавказе... Ой, китайчики, ой, муравейчики, как же вы все это понастроили? - смеется Женя. А ты, дорогой читатель, все это видел по телевизору? Неинтересно? Вот и я в автобусе сквозь стекло-«телевизор» смотрю - это одно, а стекло опущу, вольный ветер ударит в лицо - совсем другое дело!
Сегодня мы должны стать настоящими путешественниками, а не пассажирами-туристами: будем заниматься хайчингом с помощью дацзыбао. Дацзыбао - не моя выдумка, я почерпнул каркас идеи у одного вроде нас собрата «проходимца». Это заламинированный документ — липа для неофициальных китайцев. (Мы потом обнаглели — всем подряд предъявляли). На одной его стороне написано по-английски, на другой - по-китайски: «Большой друг китайского народа и великий русский писатель Владимир Грышук путешествует по Китаю, Индии и Непалу. Просим оказывать ему помощь». И подпись: председатель (китайцы уважают это слово) Комитета дружбы народов о. Сахалин (красная печать, подпись) и председатель Комитета писателей о. Сахалин (синяя печать, подпись). Все печати русские, чтобы хрен разобрались. «Документы» получились на славу. Их три. Дима пожелал быть «великим путешественником», а Женю мы сделали «великим горным человеком». Сегодня испробуем, как мандаты работают.
1 октября, 16.30 - хорошо работают. Уже три грузовика по очереди остановили. Просишь сигарету -не дают, показал «документ» - сразу три, на всех. Великого писателя везде уважают.
Наш автостоп пришелся на большой праздник - День образования КНР. Прут из Ченду одни чайники на легковых, а нам нужны большие машины. Но вот и первая буддийская ступа, а вот и первая свастика на стене дома. Предки немецких нацистов и русских хулиганов-«художников» еще в шкурах бегали, а тут уже была Культура. Мы втроем в эйфории, в восторге. Полтора года мы с Женей разными путями к этому шли, потом Дима подключился. Сколько работы, мыслей и тревог - и вот мы уже рядом, уже близко..
Читайте вторую часть здесь
@темы: потомкам, послание, потапьев, дмитрий станиславович, мудак в гималаях, первая сахалинская, приключения буратинки, косяк, Гималаи, ДСП
@темы: секты, люди, Путин-благодатный мошенник, поклонники
@темы: Knight XV, выполняю просьбу, внедорожник
@темы: реконструкция, документальное кино, чужое, фильм, photos, work, победа, 9 мая, на Берлин, Как я снимаю сериал, Motion
@темы: весна, Камчатка, Шпиленок, Кроноцкий заповедник, жизнь в тайге, медведи
@темы: весна, Камчатка, Шпиленок, Кроноцкий заповедник, медведи
@музыка: Жопа - группа Йеху
@темы: праздник, патриотизм, культ, 9 мая, война, гордимся чужими подвигами, мы никто, отношение
@темы: философия, глубже в себя, гордость, грех, люди, мои тупизмы, оглупление, психологический орнамент, глупость, богословие
Мне было 16 лет, я жил во время летних каникул у отца (он был лесник) на кордоне в Приокско-террасном заповеднике. Я в то время очень любил Высоцкого, приближалась третья годовщина со дня его смерти. И внезапно у меня в голове зазвучали строчки, которые я как бы не придумал – они появились сами, ниоткуда.
До этого момента я пробовал писать стихи, получалось надуманно, длинно и глупо. А тут сразу был задан такой темп, упругость и качество стихотворной ткани, что я сам ошалел. Из моего жизненного опыта такое владение языком никак не следовало, и я два дня ходил сам не свой и записывал продолжающие появляться строки. Я не работал над текстом, не перебирал варианты, не мог даже представить, что будет дальше, о чём
песня и чем закончится её сюжет. Было чёткое ощущение, что я захвачен неким духом, и вся моя задача – молчать, слушать и фиксировать то, что он говорит. Это сопровождалось ощущением полного восторга и восхищения. В результате получилась очень убедительная стилизация в духе зрелого Высоцкого, но я-то был 16-летний пацан. Я далёк от впадения в дурной мистицизм, не думаю (да и тогда не думал), что души умерших склонны развлекаться, захватывая и подчиняя себе волю живых людей, – это глупо.
Да и целый ряд образов, использованных мной в этой песне, никак для Высоцкого не характерен. С другой стороны, вдохновение (а это и была моя первая с ним встреча) всегда сопровождается парадоксальным превосхождением собственных возможностей, и даже если ты зрелый человек и способен контролировать и осознавать происходящее, то обязательно в процессе творчества произойдёт этот удивительный прыжок в неведомое, парадоксальный разрыв, явление непредсказуемого. Это подлинный акт творения из ничего, момент нашего богоподобия. И если он не случился – то будет всего лишь более или менее удачная поделка.
Произведение искусства – всегда дневник инициатического приключения, его структура известна: «Сначала горы – это горы, а реки – это реки. Потом горы – это не горы, а реки – не реки. И в конце – горы – это просто горы, а реки – это реки». Так вот момент, когда горы перестают быть горами (что и позволяет в конце осознать их истинную природу, изначально видимую спящим наяву героем, как обыденное), этот момент всегда приходит как бы извне. Ты сам, из себя, из своего опыта и понимания, при всём желании, такого поворота сюжета бы не измыслил. Тут и случается, что ты пишешь о вещах, о которых не знаешь и знать не можешь, цитируешь книги, которых не читал, описываешь реалии и события, с которыми никогда не сталкивался, и тому подобное.
Но несмотря на очевидную чудесность вдохновения, я ни разу не ощущал, что происходит что-то чуждое моей природе. Поэтому я, по аналогии с «телегой» о хуле на Духа Святого, всегда говорю, что страшную ошибку совершает художник, когда уверяет, что его произведение сотворил он сам (гордыня), но ещё хуже, когда он, ложно смиряясь, утверждает, что сотворил не сам – это гордыня куда более лютая. Кто ты такой, сморчок, чтобы утверждать, что достоин высшего посещения? Так что тему «сам-не сам» следует обходить молчанием, на мой взгляд. Тут место для антиномии.
2) Какая последняя прочитанная книга произвела
на вас наиболее сильное впечатление?
Сегодня утром я взялся перечитывать Сведенборга и был потрясён, насколько я его ранее недооценивал.
3) Сергей, читали ли вы «Игру в бисер» Германа
Гессе? Согласны ли вы, что в нынешнем бедственном
положении духа ситуацию могла бы спасти попытка
осуществить Касталию по Гессе? И если сделать
скидку на реальность, как бы вы представили
осуществление Касталии?
Да, я люблю эту книгу. Но думаю, что любая попытка строить нечто по предложенному другим сюжету обречена, поскольку это затея нетворческая. Мы помним из «Алисы в Зазеркалье», что для того, чтобы остаться на месте
– нужно бежать. Если ты хочешь создать Касталию – нужно не Касталию создавать, а творить новое из ничего, вот тогда и будет то, в чём будет жить дух, вдохновивший Гессе.
4) До осуществления мифологической Касталии по всем прогнозам – еще лет
четыреста. Но мы создали свой собственный проект Касталии – острова
символической жизни. Вам приходилось посещать нашу Касталию и что вы
думаете о масштабах проекта?
Ваша Касталия – неплохой пример творческого переосмысления, о котором я говорил. Собственно, от Гессе в нём, пожалуй что, только название и попытка возведения виртуальных монастырских стен вокруг некоего духовно-интеллектуального пространства. Я сам не считаю Юнга и Телему особенно добрым фундаментом, но у вас получается на нём строить – и строить хорошо.
Удачи!
5) Сергей, то, что вы, как христианин, не симпатизируете Телеме – это
понятно и логично, иначе и быть не могло, но каковы могут быть претензии
к Юнгу и в чем он для вас «недостаточно добрый фундамент»?
Совершено спокойно отношусь к Телеме, а, собственно, к Кроули вообще с большой симпатией. Он очень талантливый человек, я читал его заметки о путешествии по России – не припомню, чтобы кто-нибудь из англичан настолько глубоко прочувствовал православие, например. Он, конечно, намного глубже, чем его медийный образ. Но именно в силу этакой избыточности и карнавальности его таланта я склонен считать все эти енохианские дела, таро, церкви и ордена, им организованные, не откровениями, а хэппенингами. То есть к нему самому у меня нет претензий – дядька творил, отвязывался, как мог, эпатировал и гениальные прозрения совершенно сознательно упаковывал в оболочки невыразимого провокативного бреда. Он близок к Дали в этом смысле. Поэтому мне странно, когда его писания становятся каноном – это всё равно, что на серьёзке устроить церковь Дали, с Дневником Одного Гения на алтаре.
А Юнг тоже очень славный дядька, но, на мой взгляд, недокопал (впрочем, кто докопал-то?) – это не обвинение никак, но были люди, очень убедительно критиковавшие ограниченность его взгляда – тот же Эвола, например. И я скорее согласен с Эволой, чем с Юнгом, как бы ни был последний мне по-человечески приятен и симпатичен.
6) Утверждая, что Эвола – более глубокий исследователь, чем Юнг, как вы
относитесь к проявлениям полового шовинизма со стороны самого Эволы? В
«Метафизике пола» он делает ряд откровенно антиженских высказываний,
сводя женское начало к инстинктивно-биологическому и фактически лишая
его духовного зерна. Скажите – эта часть мироощущения Эволы, не
допускающая равенства полов, не кажется ли вам ужасающей?
К сожалению, «Метафизику пола» я целиком не читал, много лет назад мне попался в руки отрывок этого труда, опубликованный журналом «Гиперборея» – и один этот отрывок перевернул моё сознание. Но насколько мне видится – Эвола отнюдь не сводит женское начало к биологии. Он лишь настаивает на традиционной иерархии в мире духа («жена да убоится мужа») и фиксирует пагубные последствия нарушения этой иерархии. Вырвавшееся на волю женское начало, затопившее мир своим эротизмом, губит европейскую цивилизацию – ужасающим мне кажется именно это. Речь не о «Высшем» и «Низшем», и природа сакраментального «убоится» не основана на подавлении и страхе. Женское и мужское начало нерасторжимы и только вместе способны явить миру человека. Представьте бутылку вина, где фаллической формы стеклянный корпус есть начало мужское, и можно сказать, что оно держит в подчинении начало женское – собственно драгоценное вино. Такова форма традиционной культуры. Ныне же бутылка разбита, и мы имеем мелкую липкую лужу на грязном полу и хрустящие под ногами осколки. Есть умники, считающие, что это прекрасно – два пола уравнялись, наконец, на этом грязном полу, простите за каламбур. Никчёмные осколки, действительно, равны по степени никчёмности липкой луже, в которой они валяются. Идея равенства полов (и вообще равенства) – идея отвратительная, на мой взгляд. Она отрицает своеобразие и уникальность, отрицает неповторимую миссию каждого.
7) Саня Лонгвиненко узнал о вас с «Касталии» и решил организовать в
Днепропетровске ваш концерт. На случай, если кому-то из наших читателей
захочется повторить его подвиг, что им для этого потребуется? Вы охотно
выезжаете в другие города? Вы играете только в залах или также на
квартирниках? Какие условия вы ставите тем, кто хочет пригласить вас?
И я, и моя группа ездим охотно, квартирники я продолжаю играть (в нынешних условиях, по уровню удушливости переплюнувших совдеп, эта форма донесения творчества до слушателя – вещь неизбежная).
Единственное, что требуется – это воля организатора и его готовность идти на возможный финансовый риск. Требования наши просты – строгое соблюдение райдера (необходимой аппаратуры, наличие которой должен обеспечить организатор) и незаоблачный, но реальный гонорар. Плюс проезд-проживание (СВ, пятизвёздочных отелей и чёрной икры мы не требуем, но музыкантам должны быть обеспечены душ, чистая постель и здоровая пища – химических пакетиков и соевых пельменей мы переели в юности). Думаю, вы не усмотрите в наших требованиях гордыни.
Представьте, что вы вызываете хирурга, который должен провести серьёзную операцию. Много ли он наоперирует, если будет ехать в душном плацкарте, по приезде не будет иметь возможности выспаться, нормально поесть и помыться, в качестве хирургических инструментов (пусть он и привёз половину нужного с собой) ему будут предложены ржавые пила, долото и дрель, и, наконец, окажется, что ему заплатят треть обещанного (а он-то рассчитывал, что, вернувшись, сможет заказать на эти деньги в Германии лазерный скальпель)? А мы слишком часто оказывались в подобной ситуации. Благотворительность с нашей стороны – вещь возможная, но это нужно специально оговаривать.
8) Каковы ваши дальнейшие творческие планы? Не планируете ли вы
официально выпустить что-то из самых ранних песен (которые некогда были
изданы на бутлегах)?
Мы работаем над новым альбомом, рассчитываем начать его писать весной. У меня слишком много сегодняшних забот, чтобы озадачиваться архивами. Так или иначе эти песни доступны, они в своё время прозвучали – и Бог с ними.
9) Есть ли такие русские музыканты, кого вы с удовольствием слушаете в редкие свободные минуты?
Всегда, в любую минуту я готов слушать БГ. Он целебен.
10) Вы читали Фулканелли до того, как он вышел на русском? Дело в том,
что в «Короле Ондатра» есть прямые отсылки на Фулканелли: «Мастера
советуют нам, говоря метафорическим языком, поймать мистическую рыбу.
Вода при том лишается вещества, душа становится инертной, считается, что
в результате этой операции человек УБИВАЕТ ГРИФОНА (то есть властителя
птиц, поскольку грифон есть наполовину орел, наполовину лев, что
указывает на его царское достоинство). Или вот еще характерная цитата –
«искусство по примеру Творца должно собрать и выделить. Землю надо
умертвить и разложить, таким образом, мы снова возвращаемся к убийству
Грифона и ловле рыбы – к отделению огня от земли, тонкого от плотного».
Согласитесь – никаких подтасовок – два символических мотива крепко
пригнаны друг к другу. Что скажете?
Разумеется, не читал. О природе такого рода совпадений я рассказал в ответе на первый вопрос.
11) Я слышал ваши комментарии на «Туркестанский экспресс», «Казанову»,
«Черную Луну» и «Луну над Кармелем». Но «Ночь защиты» – это о чем? Может
быть, в этой песне вы напрямую подошли к идее тантрических таинств,
святости майтхуны, идеалу соединения духовного и эротического, ибо
слишком однозначно читаются некоторые строки… Вы готовы согласиться с
такой интерпретацией? И если да, то каким образом самое страшное для
христианина табу, страшнее которого просто ничего нет, сочетается у вас с
самым искренним и глубоким христианством?
Я воспринимаю христианство как мистическую практику, а не как философско-теологическое учение, слишком зависимое от обстоятельств его появления. Средиземноморские духовные реалии, в которых оно зародилось и закончило своё формирование тысячу лет назад, слишком далеки от нас. В эти реалии можно войти и увидеть всю их красоту, как можем мы войти в средневековый собор. Но, выйдя из собора, мы не узрим органического продолжения той же реальности, как было во времена, когда он только что
был построен. Мы не увидим шествие цеха суконщиков, проповедующего доминиканца, крестоносных рыцарей. Мы выйдем из храма и окунёмся в инопланетное бытие вай-фаев, торговых центров и разборок арабской молодёжи с полицией. Попытки сегодня жить и мыслить так, как мыслили тысячу лет назад св.Отцы, отдают идиотизмом ролевой игры. Дело не в том, что они мыслили плохо или неверно. И суть человеческая не изменилась. Как делались тысячу лет назад ключи и замки – так делаются и сейчас. Но тысячелетней давности ключом не открыть немецкого замка последнего поколения, как ни крути. Одна из черт современности – то, что к нам пришла информация о иных религиозных вселенных, неискаженная предвзятыми трактовками представителей нашей цивилизации. Бесполезно искать у христианских Отцов инструментарий для адекватного обсуждения взаимоотношения духовного и эротического, это всё равно, что интересоваться у крестьянина, чем лучше кормить декоративную крысу. Крестьянин огреет тебя за такой вопрос оглоблей и будет прав. Но крыса – вот она, и кормить её надо, так что никакого парадокса нет.
12) В ваших песнях часто скользят не только западные, но и восточные символы. Допускаете ли вы возможность реинкарнации?
Как сказал на исповеди один католический поп чуваку, которого заклинило на этой теме: «Если Всемогущему Богу будет угодно, он тебя пошлёт на эту землю столько раз, сколько Ему будет угодно. Иди с миром».
13) С чем связано то, что вы, как правило, отказываетесь петь
«Посвящение Высоцкому»? Это идеологическая позиция в связи с
гностическим духом этой песни, или тому иные причины?
По прошествии лет я вижу не столько достоинства, сколько недостатки этой песни во всех областях – особенно в музыкальной. Поскольку тот же дух, только удачнее выраженный, содержится в моих более поздних песнях – я не вижу нужды возвращаться к опытному образцу.
14) «Какая идея вам ближе – эсхатологический исход, как в Откровении,
или вы допускаете рождение чего-то кардинально нового, как это было с
появлением христианства в дряхлеющей Римской империи? Иными словами, вам
ближе конец времен или смена эпох?»
Вот мчится велосипедист к пропасти на полном ходу – перескочит, не перескочит? Не долетит – будет эсхатология, долетит – смена эпох
15) Где можно услышать песню «Гимн» в хорошем качестве?
На нашем следующем альбоме, когда он выйдет.
16) Сергей, скажите, пожалуйста, когда вы писали строку «Это магия
рвется из рук, трепеща в переливах Сапфира», вы знали о ритуале
«Звездный Сапфир», который в западной магии считается связанным с одним
из высших достижений? И если нет, вспомните, пожалуйста, какие чувства
вас посещали, когда вы писали эту строку? Что вообще для вас «пламя
сапфира»?
Я бредил наяву, как и полагается поэту в 24 года «Пламя сапфира» – это ещё семечки, я там же про «распадение сферических тел», не имея ни малейшего представления о Платоне, засадил
17) Фридрих Ницше обвинял христианство в крайнем аполлонизме и
уничтожении страстей, тогда как русские «символисты от Вячеслава
Иванова», напротив, утверждали родство Христа и Диониса, упрекая за
аполлонизм самого Ницше. Скажите, ваше христианство ближе к
дионисийскому или аполлоническому полюсу?
Знаете, это то же, что и спросить: вам ближе разум или чувства? По ситуации, разумеется! Главное – не перепутать и не впасть в чувственность там, где требуется разумность и наоборот.
18) Кого вы наиболее цените из поэтов серебряного века? Чувствуете ли вы
себя своего рода последним продолжателем поэзии символизма?
Скрытый смысл Войны
Историю гражданского права можно изучать в сводах законов, но историю международного права надо искать в музеях старого оружия. Там оно выковано в форме клинков и дул и живо в девизах, выгравированных на них.
Средневековая история Европы развивалась под знаком меча, Новая история — под знаком пороха.
Средневековье было священным царством меча, бывшего прообразом креста. Меч был живым существом. Меч обладал магическими свойствами. В описи оружия Людовика span>VIII против меча, носящего имя «Лансело дю Лак», стоит сноска: «Про него утверждают, что он - фея».
И среди средневековых мечей было много таких, которые были воплотившимися феями. Каждый меч воспринимал таинства крещения и нарекался христианским именем. Меч Карла
Великого носил имя «Жуайёз», Роландов меч назывался «Дюрандалем», меч Рено —
«Фламбо», меч Оливье — «Отклер».
Рукоять меча была
священным ковчегом, в котором хранились частицы мощей. Перед началом битвы воин
целовал рукоять своего меча. Отсюда еще сохранившийся жест военного салюта
саблей или шпагой.
Рыцарские мечи возлагались
на алтарь и принимали участие в богослужении. В истории мечей все окружено чудом.
Рыцарь - только служитель меча, который совершает в мире некую высшую волю.
На клинке меча высечены
слова молитвы, которую он возглашает каждым ударом. Слова окрыляют высшим значением
справедливую сталь.
«In te Domine speravi!», - восклицает один меч XVI века.
«Ave, Maria, gratia plena», («На тебя, Боже, уповаем!» (лат.)) - говорит Тизона — меч Сида.
«Ne me tire pas sans raison, ne me remets pas sans hon-neur», («Не извлекай меня без причины,
не вкладывай меня без чести» (фр.)) — заповедует другой кастильский клинок своему
владельцу.
Но самый краткий и
значительный из девизов был на мече «Коллада», принадлежавшем тоже Сиду
Кампеадору: на одной стороне его клинка было высечено «Si! Si!», а на другой «No! No!»
— «Да! Да! - Нет! Нет!». Этот меч — символ старой европейской справедливости с
ее конечным утверждением и ее конечным отрицанием.
Это девиз всей эпохи, всей
культуры. Хочется прибавить, что он является прообразом человеческого сознания,
которое все познаваемое рассекает на два конечных противоречия, на две
несовместимые истины, на две антиномии.
Каждое движение меча было
символом и священнодействием. Он был оружием избранных и посвященных. Только
равному с равным дозволялось скрещать оружие. Меч мог выступать только против
меча.
Эта великая культура
крестообразных мечей погибла вследствие аристократизма и исключительности
своего оружия, которое почти перестало быть земным, превратившись в
отвлеченный символ. Одна фламандская хроника рассказывает, как во время
крестьянских войн группа рыцарей встретилась с толпою крестьян, вооруженных
вилами и косами. И все они предпочли умереть без сопротивления, чем обнажить
свои мечи против этого крестьянского железа. Так перевелись витязи Святого
Средневековья.
Скрытый смысл войны
Близ Дома Св. Иоанна в
Дорнахе, где я провел начало войны, имело место одно из таких страшных побоищ,
где рыцари были истреблены крестьянами. Близ деревенской церкви находится их
общая могила: под зеркальным стеклом, напоминающим витрину большого магазина,
симметрично расположены их кости, с суровой надписью внизу: «Здесь лежат кости
рыцарей, перемешанные с костями крестьян, их перебивших; покойтесь же вместе на
веки веков». Это современное безвкусие, тесно переплетенное с остатками железной
морали средневековья, довольно точно передает картину души теперешнего
европейца.
В XVI веке, на переломе новой истории,
порох явил свой дымный и зловещий лик. Неуклюжие и несовершенные артиллерийские
орудия, похожие на допотопных чудовищ, не приспособленных к жизни, сделали
бесполезным благородный меч, разметали рыцарские доспехи и разбили строгое архитектурное
единство средневековой морали.
В XVI веке, когда совершался кризис, меч
достигает своего высшего совершенства. От этого века остались самые прекрасные
образцы этого оружия: сталь клинка, скульптурные украшения эфеса, равновесие
между клинком и рукоятью достигает высшего совершенства.
Это же совершенство
сказывается и в формах войны этого века: битвы становятся турнирами, сражения
разрешаются рядом искусных стратегических маневров, потери кровопролитных
боев ограничиваются несколькими убитыми. В то время как в частной жизни уже
начинается то одичанье, в которое впала Европа после сорванного протестантским
движением Ренессанса, когда предательство, кинжал и яд становятся обычными
приемами, военное дело становится высоким искусством — бескровным и почти
безопасным, и матери, провожая своих сыновей на войну, успокаиваются за их
жизнь, тогда как в частной жизни ни одной минуты нельзя быть спокойным за жизнь
близкого.
Появление пороха вызвало
страшный моральный кризис, перевернувший все понятия гражданственности и устои
справедливости.
Нравственное чувство
рыцарства было глубоко возмущено слепым демократизмом пороха. К его применению
в военном деле относились совершенно так же, как теперь относятся к применению
пуль «дум-дум» и подводной войне.
Маршал Вителли приказывал
выкалывать глаза и отсекать кисти рук аркебузьерам, взятым в плен, как
вероломным трусам, пользующимся недозволенным оружием.
Монлюк, лишившийся правого
глаза от огнестрельной раны, пишет в своих «Комментариях»: «Надо отметить, что войско, которым я командовал, было вооружено только
арбалетами, так как в те времена еще не было аркебузьеров среди нашего
народа. Почему не угодно было Господу, чтобы это гнусное оружие никогда не было
изобретено; тогда не носил бы я на своем теле его следы, которые до сих пор не
дают мне покоя, и не погибло бы столько смелых и достойных витязей от руки
трусов и предателей, которые, не смея честно глядеть в лицо противника, издали
поражают его своими пулями».
Ариост посвятил новому
оружию одну из песен «Неистового Орландо», в которой он восклицает:
«О, проклятая и
отвратительная машина, которая была выкована на дне Тартара рукой Вельзевула,
чтобы стать гибелью мира! Она пробивает железо, дробит его и дырявит.
Несчастные! отсылайте на кузню ваши доспехи, ваши мечи и берите на плечо ружья
и аркебузы! Святотатственное и отвратительное изобретение! Как могло найти ты
доступ к человеческому сердцу? Тобою сокрушена военная слава, тобою опозорено
ремесло воина; благодаря тебе сила и храбрость стали бесполезными; благодаря тебе
трус становится равен храбрейшему. Изобретатель этих гнусных орудий превзошел в
мерзости своей всё, что мир когда-либо изобрел наиболее жестокого».
Подобные же слова
произносит последний из рыцарей — благородный Дон-Кихот: «О, сколь благословенны те счастливые века, которые не видали
ужасающей ярости артиллерийских снарядов. С их помощью рука труса может
сразить храбрейшего из рыцарей. Размышляя об этом, я сожалею в глубине души,
что обрек себя деятельности странствующего рыцаря в эпоху столь печальную, как
наша».
Когда дымный порох,
предтеча и провозвестник новых, еще более грозных Демонов, явился на призывы
средневековых алхимиков, не к нему обращенные, воплотился, как гомункул новых
сил, в реторте злого монаха и, ступив тяжкой пятой на старое рыцарство,
разметал железные доспехи и разрушил священное царство меча, то как ни было
велико потрясение, вызванное им, все же оно кажется ничтожно сравнительно с
той гранью, на которой очутились мы на рубеже XX века. В XVI веке произошел громадный моральный сдвиг.
Пласты почвы, в которых были укреплены устои европейской культуры, сдвинулись и
поползли. Начало оползня ужаснуло, но движение было так медленно и равномерно,
что к нему быстро привыкли, назвали его прогрессом и условились считать за
благо. Но движение этого так называемого прогресса шло, все ускоряясь, и вот
уже превратилось в лавину; наши ноги отделились от твердой земли, и мы уже
слышим свист полета в ушах, и сознание, замирая, еще не смеет осознать значения
этого срыва. Из всех западноевропейских писателей только у одного Метерлинка я
нашел тревожное осознание совершающегося.
Интересно и поучительно
сопоставить с приведенными словами Ариоста, Монлюка и Сервантеса статью
Метерлинка «Боги Войны», написанную вскоре после русско-японской войны.
Вот вкратце ход его
мыслей:
Лишь только среди кажущегося сна природы овладеваем мы родником новой
силы, мы становимся ее жертвами или, чаще, рабами.
Точно стараясь освободить себя, мы на деле освобождаем своих грозных
противников. Правда, в конце концов эти враги покоряются нам и начинают
оказывать такие услуги, без которых мы не можем обойтись.
Но едва один из них покорится нам и станет под ярмо, как он же наводит
нас на след противника несравненно более опасного. Между нами есть такие,
которые кажутся совершенно неукротимыми. Не потому ли, может быть, остаются
они мятежными, что искуснее других правят дурными страстями нашего сердца?
Это касается главным образом изобретений в военном деле.
В первый раз с самого рассвета человеческой истории силы совершенно новые,
силы, наконец созревшие и выступившие из мрака многовековых исканий,
подготовивших их появление, пришли, чтобы устранить человека с поля сражения.
Вплоть до этих последних войн они появлялись лишь отчасти, держались в стороне
и действовали издали. Они еще колебались в своем самоутверждении, и еще
оставалось какое-то соответствие между их необычайным действием и движением
нашей руки. Действие ружья не превышало границ нашего зрения, и разрушительная
сила самой страшной пушки, самого грозного из взрывчатых веществ, сохраняла
еще человеческие пропорции. Теперь мы переступили все грани и окончательно
отреклись от власти. Царство наше кончено, и вот мы, как крупицы песка, отданы
во власть чудовищных и загадочных сил, которые мы посмели сами воззвать себе на
помощь. По мере того как армии растут и организуются, по мере того как оружие
совершенствуется, а наука идет вперед и овладевает все новыми и новыми силами
природы, судьба сражений все более и более ускользает от полководца и отдается
во власть непостижимых законов, именуемых случаем, счастьем и роком.
Наполеон единственный из всех полководцев последних европейских войн
поддерживает иллюзию руководства людьми. Но что бы он мог сделать сегодня? Те
детские силы, которыми управлял он, выросли, и уже иные боги строят наши ряды,
потрясают нашими крепостями, топят наши броненосцы. Они больше не имеют
человеческого облика, они возникают из первичного хаоса, вся их власть, их
воления, их законы находятся за пределами нашей жизни, по ту сторону сферы
нашего понимания, в мире, для нас совершенно замкнутом, в мире, наиболее
враждебном судьбам нашего рода, в бесформенном и грубом, в мире инертного
вещества.
И этим-то слепым и чудовищным незнакомцам, у которых нет ничего общего
с нами, которые повинуются побуждениям и приказам настолько же неизвестным, как
те, что царят на отдаленнейших звездах, этим-то непостижимым и необоримым
силам, этим-то чудовищам, которых нельзя отнести ни к какому порядку, доверяем
мы почти божественные полномочия: превысить наш разум и расчленить справедливое
от несправедливого.
Каким же волям вручили мы наши священнейшие привилегии? Каким
чудовищным ликом наделены они — взрывчатые вещества, эти ныне царствующие и
высочайшие из богов, которые в храме войны свергли всех богов прошлых времен?
Из каких глубин, из каких недосягаемых бездн подымаются эти демоны, которые
еще до сих пор никогда не являли своего лица дневному свету? К какой семье
ужасов, к какому нежданному роду тайн причислить их?
Мелинит, динамит, панкластит, кордит, робурит, лиддит, баллистит -
неописуемые видения, пред которыми старый черный порох — пугало наших отцов,
даже сама молния, в которой был для нас воплощен наиболее трагический жест божественного
гнева, кажутся какими-то болтливыми кумушками, скорыми на пощечину, но почти
безобидными, почти материнскими. Мятеж ли вы вещей извечно пленных? Или вы
новая форма жизни, столь яростной, что в одну секунду она может истощить
терпение двадцати столетий? Или вы разрыв мировой загадки, которая нашла тонкую
трещину в законе молчания, ее сдавившем? Или вы дерзкий заем из того запаса
энергии, который нашу землю поддерживает в пространстве? Кто вы — духи или
материя или еще третье, не имеющее имени состояние жизни? Где черпаете вы
ярость ваших опустошений, на что опираете вы рычаг, раздирающий материк,
откуда ваш порыв, который мог бы преодолеть тот звездный круг, в котором земля
— ваша мать — являет волю свою?
Этот ряд тревожных,
перебивающих друг друга вопросов, которые Метерлинк задавал еще десять лет
назад, с еще большей неотступностью стоит перед нами теперь. Но найти слова для
вопроса можно только тогда, когда внутри уже созрел ответ на него.
Современные физики
доказали нам, что мы живем в мире, в котором все разрушается и ничего не
создается, что все силы, с которыми мы имеем дело, — теплота, свет, электричество,
радиоактивность — суть только продукт непрестанного распада материи, энергия,
высвобождаемая расцеплением атомов. Распад нашего космоса идет медленно, но
неуклонно, и те силы, которые допрашивает Метерлинк, — : только преходящие
личины этого извечного распада. И все это совершенно точно, поскольку касается
мира физического, исследуемого современной физикой.
Но в этот материальный
мир, стремящийся к конечному исчезновению, вливается мощный и зиждительный поток
творящей жизни, который по-новому — биологически -сплавляет распадающиеся
атомы. Каждый живой организм представляет собою малое отображение великого
процесса борьбы, совершающейся в Космосе, т. е. Микрокосм. Поскольку он
составлен из вещества — в нем идет постоянный распад и трепещет, напрягаясь и
преодолевая его, духовный импульс жизни. Эта борьба выражается в дыхании, в
биении сердца, в постоянном ритме смерти и воскресения, которым трепещет все
живое. Этот же ритм пульсирует в осеннем увядании и весеннем расцвете природы,
в смене человеческих поколений. В этот гибнущий мир распадающегося вещества мы
вносим горенье любви и собою спасаем его от безвозвратного погружения в
небытие.
Смысл нашего бытия на
земле в том, что мы, напрягая все усилия духа, выгребаем против течения
природы, грозящего нас увлечь в кипящие Ниагары хаоса.
Есть глубокое прозрение в
словах Метерлинка об силах, которые кажутся неукротимыми, потому что правят
дурными сторонами нашего сердца. Таковы все силы природы, власть над которыми
дана человеку. Благодаря своему естественному уклону к распаду они таят в себе
пассивное зло, которое становится активно-разрушительным, если находит себе
пищу в дурных страстях человека. Но человеку же дана возможность силою духа
изменить их течение. Для этого необходимо отречение от корыстно-эгоистических
интересов. Всякое новое знание, всякая новая сила должны быть уравновешены в
человеке равносильным самоограничением. Тогда создается та прочная моральная
самодисциплина, на которой строится правовой порядок. Общество и
государственность крепки вовсе не завоеванием новых прав, которые всегда носят
эгоистически-классовый характер, а добровольным отказом от естественных прав
индивидуальности.
Но отречение от личных
выгод никогда не совершается сознательно и одновременно с овладением новой
силой природы. Напротив, человек в ней видит прежде всего преимущества,
которые может извлечь из нее он сам, его семья, его государство, его племя, его
раса, наконец его порода, в ущерб своим соседям. Это ведет прежде всего к
нарушению общественных равновесий — промышленным кризисам, общественным
катастрофам, международным усобицам, длящимся века и тысячелетия в зависимости
от значения новой силы. Только долгими кровавыми уроками человек приходит к
необходимой внутренней дисциплине, которая претворяет новую силу природы,
завоеванную им, из разрушительной в благодетельную.
Еще ни одна сила природы,
завоеванная европейской наукой с самого начала новой истории, таковой не стала.
Та же государственная дисциплина, которая дает в настоящее время
гражданственную сплоченность, является следствием открытия, сделанного еще на
заре всей человеческой истории, открытия, выплавившего человека из массы других
хищных зверей: открытия употребления огня. Вся наша гражданственность выросла
из семени первого домашнего очага и является в прообразе уважением одного
скованного Прометея к другому, и ни цепи, ни коршун, клюющий ему печень,53 в
нашей социальной жизни никогда не отсутствуют.
Крестообразный меч
Средневековья дал только индивидуальную закалку и отточенность этой общей
культуре огненного сплава.
С начала Новой Европейской
Истории в руки человека впервые дается сила, равная по своему значению силе
огня: это сила взрыва. Она приходит как новый огонь и сейчас же сплетает себе
гнездо в гневе, в ненависти, в жадности, во властолюбии — в основных страстях
Европейца. Могучая .и древняя огненная государственность не может вынести этого
нового яда, который устремился на самые слабые и больные органы ее. Взрывчатые
вещества несут с собою страшные н%3 рушения равновесий права и морали. Из этих
нарушений еще произойдут катастрофы, перед которыми современная война покажется
такими же турнирами, как стычки шестнадцатого века. Но с уверенностью можно
сказать, что в следующем/ цикле человеческого развития сила взрыва заступит
древнее Место огня, и человечество, возросшее в священном трепете перед судящим
оком этих новых сил, создаст новую государственность.
Этот строй будет пронизан
ритмическим трепетом сил, его породивших, которые, сбросив свои личины демонов,
зримые нами, явят божественные лики новой справедливости. И, быть может,
динамитная бомба, теперь разрушительная в руках анархиста, станет когда-нибудь
символом нового очага, вокруг которого скристаллизируется новая семья и новая
государственность, основанные на уважении одного громовержца к другому.
Но от этого времени мы
отделены еще тысячелетиями, если только в европейской культуре не произойдет
решительного морального переворота, если она сознательно не ускорит
самодисциплины в смысле добровольного отказа от эгоистических выгод и
преимуществ, доставляемых новыми силами. Но до сих европейская культура шла как
раз обратным путем.
Не замечателен ли тот
факт, что до сих пор не было ни одной промышленной машины, которая не была бы
изобретена с мыслью облагодетельствовать человечество, и которая — раз
осуществленная — не служила бы новому порабощению его? Все машины были
изобретены для того, чтобы облегчить работу трудящихся, а между тем жизнь
рабочих до изобретения машин кажется нам теперь золотым веком. Не одни орудия
разрушения регулируют права и мораль людей: мирные промышленные силы работают в
том же направлении еще с большим постоянством. Эти Демоны интимнее входят в
человеческий мир, и работа их глубже и проникновеннее.
В XIX веке с европейской культурой
повторилась гётевская баллада об ученике Волшебника, вызвавшего духов в
отсутствие Учителя, но не имевшего власти приказывать им. (Вызвать духов может
каждый, произнесший ритуальное заклинание, но, чтобы заставить их себе повиноваться,
необходимо обладать морально-очищенной волей.
Стихийные духи древней
магии — и есть то самое вещество мира, которое, распадаясь, рождает силы
природы, которыми стремится овладеть человек. Тревожные вопросы Метерлинка дают
их полную характеристику. Разница между древними стихийными духами и силами
природы, с которыми имеет дело современная наука, только в той призме сознания,
через которую их человек
рассматривает. Если современный европеец видит гораздо яснее и точнее
математические соотношения их естественных проявлений и имеет власть заставлять
их беспрекословно повиноваться определенным алгебраическим формулам, то
древнее сознание видело гораздо яснее их волевую, моральную сущность. В
неведении этой стороны их бытия и лежит корень всех зол и бед европейской
культуры.
Древний человек прекрасно
знал, что слабость Саламандр, духов огня, — гневливость, и что человек
холерический всегда окружен ими, но что повиноваться и служить ему они станут
только тогда, когда он овладеет своей гневливостью.
Свойство Ундин -
холодность, чувственность, безразличье; Гномов — жадность, скупость; Сильфов —
легкомыслие. И он знал, что Вода, Земля и Воздух повинуются тому, кто победил
в себе равнодушие, жадность и легкомыслие. Но горе тому, кто берется
приказывать силам природы, не обуздав собственных страстей и слабостей. IПоложение вещей нисколько не
изменилось в настоящее время. Современное артиллерийское орудие отлито из
металла и дышит огнем, то есть создано работой Гномов и Саламандр. И тотчас же
через него они внедряются в соответственные страсти: в гнев и в жадность.
Жадность и Гнев! вот первопричины всей теперешней войны. Динамитная бомба, как
всякий взрыв, есть совместное дело Саламандр и Сильфов. Пороки их — гнев и
легкомыслие. И в этом весь современный анархизм.
Поэтому любая машина, созданная с самыми
человеколюбивыми намерениями, тотчас же демонически перерождается на почве
человеческой жадности. И эффект сил, воззванных европейской индустрией, тот же
самый, что в балладе «Ученик Волшебника»: перепроизводство. В гётевской балла-.
Де духи затопляют его вместе с домом потому, что он не умеет приказать им
перестать носить воду. Здесь Европа начинает задыхаться от обилия никому не
нужных дешевых товаров, \ начинает искать для них рынков, создает колониальный
империализм, и дело кончается мировой войной.
В XIX веке в Европе для действий стихийных
духов были [Построены постоянные восприемники - машины. Демоны машин, получив
плоть и форму, стали постоянными соседями человека, постепенно перестроили его
жизнь на свой лад, соблазняя его дешевыми приманками комфорта, дешевизны и
скорости, увлекая ее на пути тупого материализма и морального распада.
Влияние их сказалось во
всем. Даже в одежде: европейский мужской костюм, который держится уже более
столетия без изменений, несмотря на всю свою нелепость, некрасивость,
непрактичность и неудобство, - он появляется одновременно с первыми паровыми
машинами, которым он подражает в цвете, в покрое и в формах. Живые мускулы рук
и ног он заключает в шерстяное подобие чугунных труб, дымовую трубу надевает
человеку на голову, торс облекает в сюртук, долженствующий изображать паровой
котел, и симметрически украшает его блестящими заклепками - пуговицами, для
того чтобы придать полную законченность этой безобразной ливрее
священнослужителя и раба паровой машины.
В области морали Демоны
Машин внушают людям черствые теории «здорового эгоизма», а в области социального
творчества на место огненных Прометеевых утопий о создании нового человечества
незаметно подставляют безысходный Amor fati55 экономического материализма. И в то же время они диктуют
человеческому строю жизни особые требования методичности, регулярности,
машинного порядка, сухой регламентации, необходимой для правильного отправления
их работы. Ко времени начала европейской войны Германия на несколько шагов
опередила другие страны в области машинизма, и та ее политическая мораль,
которая возмущала своим цинизмом другие страны, была не чем иным, как моралью,
продиктованной Демонами Машин. И ни одна страна, раз ступившая на ту же ступень
машинной культуры, не сможет избежать ее.
Нашествие машин на
современную Европу невольно напоминает картину апокалиптической саранчи:
«...И я увидел звезду,
падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила
кладязь, и вышел дым, как из большой печи, и помрачилось солнце и воздух от
дыма. И из дыма вышла саранча на землю и дана была ей власть, какую имеют
земные скорпионы. И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и
никакой зелени, никакому дереву, а только одним людям... Царем над собой она
имела Ангела бездны. Имя
ему Аполлион, что значит Истребитель».
Этот образ внушил мне
такое видение современной войны, означенной именем
АПОЛЛИОН
Из звездной бездны внутренних пространств
Раздался голос, возвестивший: «Время топтать точило ярости!
За то, что люди для Демонов, им посланных служить,
Тела построили и создали престолы,
За то, что Гневу огня раскрыли волю
В разбеге жерл и в сжатости ядра,
За то, что в своевольных теченьях воздуха
Сплели гнездо мятежным духам взрыва,
За то, что безразличью текучих вод и жаркого тумана
Дали мускул бегущих ног и вихри колеса.
За то, что жадность руд в рать пауков железных превратили,
Неумолимо ткущих сосущие и душащие нити, -
За то освобождаю плененных Демонов от клятвы покорности,
А хаос, скованный в круженьях вещества и в пляске вихрей, -
От строя музыки!
Даю им власть над миром, покамест люди не покорят их вновь,
В себе самих смирив и оборов Гнев, Жадность, Своеволье,
Безразличье...»
И видел я: разверзлось небо в созвездьи Льва,
И бесы на землю ринулись...
Оставив домы, сгрудились люди по речным долинам,
Означившим великих царств межи,
И, вырывши в земле ходы змеиные и мышьи тропы,
Пасли стада прожорливых чудовищ - сами и пастыри, и пища.
Время как будто опрокинулось...
И некрещеным водой потопа казался мир:
Из тины выползали огромные коленчатые гады,
Железные кишели пауки, змеи глотали молнии,
Драконы извергали снопы огня и жалили хвостом,
В морях и реках рыбы метали икру смертельную,
От ящеров крылатых свет застилался,
400 Максимилиан ВОЛОШИН
Падали на землю разрывные и огненные яйца,
Тучи насекомых, чудовищных строеньем и размером,
В телах людей горючие личинки оставляли,
И эти полчища исчадий, получивших и лик и плоть и злобу от
людей,
Снедь человечью жалили, когтили,
Давили, рвали, жгли, жевали, пожирали.
А города, подобно жерновам без устали работая, мололи
Зерно отборное из первенцев семейств на пищу Демонам.
И Ангел Бездны, ликуя, возгласил:
«Снимается проклятье Вавилона!
Языков разделенью пришел конец!
Одни и те же речи живут в устах врагов.
Но смысл имен и емкость слов я исказил внутри.
Понятья спутались, язык же стал безвыходно единым.
Каждый мыслит войной убить войну и одолеть жестокостью
жестокость.
И мученик своею правдой множит мою же ложь.
Мудрость, бесстыдно обнажившись, как блудница, ласкает воинов,
А Истины, сошедшие с ума, резвясь, скользят по лужам Обледенелой
крови...»
С дьявольским
издевательством кинут современный человек на забаву им самим созданным
чудовищам. И напрасно старается он победить их в борьбе внешней, выступая
против них лицом к лицу. Власть над ними лежит внутри человека. Они только
собственные страсти и эгоизм человека, получившие облик и бытие. Одно
внутреннее преодоление самого себя — и эти страшилища лягут у его ног, — укрощенные,
как звери у ног Орфея. Но современный европеец, с гордостью называющий себя «Blonda Bestia» и проникнутый
теориями «здорового эгоизма», слишком далек от этого метода борьбы.
Между тем эти чудовища разрушения
и производства, предоставленные своему естественному развитию, дают жизнь
другим, несравненно более сложным исполинам, созидающимся на наших глазах.
Мы присутствуем при
возникновении и при первой , борьбе Великих Левиафанов, в том смысле, какой
придал этому зверю Гоббс:
«Множество, соединенное в одном лице, именуется Государством - Civitas. Таково происхождение Великого Левиафана, или, говоря
почтительнее, этого смертного бога».
Если мы представим себе
органическую клеточку, одаренную сложной духовной жизнью, сознанием своей индивидуальности
и моральным импульсом, включенной как пассивно служебная часть в огромный
организм, правда, начинающий собою порядок высшего своего развития и стоящий
духовно несравненно ниже образующих его клеточек, то мы будем <иметь>
приблизительное понятие о положении отдельного человека в современном
государстве. Современное государство представляет из себя огромный организм,
строящийся помимо племени, расы, языка и религии, вопреки беспочвенной и
устарелой идеологии Вудро Вильсона,61 основываясь на которой, собираются сейчас
перекраивать Европу, вопреки принципу самоопределения народов, — организм,
строящийся только на основании промышленных, то есть пищеварительных, функций.
Современное государство -
это челюсть и желудок, соединенные довольно примитивной нервной системой и
весьма сложным кишечником и снабженное миллиардами разнообразных бактерий,
обслуживающих этот гениальный пищеварительный аппарат.
У этих Левиафанов еще не
развилось никаких высших органов. У них нет ни мозга, ни сознания, ни памяти,
ни речи. Они знают только голод, зияющий в глубине вечно неудовлетворенного
желудка, и доступны им только бессознательные эмоции совершающегося
пищеварения.
Мне представляется спор
Иова, лежащего на мусорных свалках современной полуразрушенной Европы, с Богом,
который показывает ему свое последнее создание, которое должно быть завершением
всех земных тварей, - Левиафана, и произносит бессмертные слова:
«Заключишь ли ты договор с
Левиафаном и возьмешь ли его себе в рабы? Кто может подойти к двойным челюстям
его? Круг зубов его ужасен. Сердце его твердо как камень и жестко как нижний
жернов. Нет на земле подобного ему. Он сотворен бесстрашным. На все высокое
глядит он смело. Он царь над всеми сынами гордости».
И мне слышится такой
разговор, отсутствующий в Библии:
Мне - Иову - сказал Господь: «Смотри:
Вот царь зверей - всех тварей завершенье:
Левиафан. Тебе разверзну зренье,
Чтоб видел ты, как вне, так и внутри
Частей его согласное строенье
И славил правду мудрости моей».
И вот, как материк из бездны пенной,
Взмыв Океан, поднялся зверь зверей -
Чудовищный, свирепый, многочленный...
В звериных недрах глаз мой различал
Тяжелых жерновов круговращенье,
Вихрь лопастей, мерцания зеркал
И беглый огнь и молний излученье.
«Он в день седьмый был мною сотворен, —
Сказал Господь: Все жизни отправленья
В нем дивно согласованы. Лишен
Сознания — он весь пищеваренье.
И человечество извечно включено
В сплетенье жил на древе кровеносном
Его хребта, и движет в нем оно
Великий жернов сердца. Тусклым, косным
Его ты видишь. Рдяною рекой
Струится свет, мерцающий в огромных
Чувствилищах, а глубже в безднах темных
Зияет голод вечною тоской.
Чтоб в этих недрах — медленных и злобных —
Любовь и мысль таинственно воззвать,
Я сотворю существ, ему подобных,
И дам им власть друг друга пожирать».
И видел я, как бездна Океана
Извергла в мир голодных спрутов рать:
Вскипела хлябь и сделалась багряна.
Я ж день рожденья начал проклинать
И говорил: «Зачем меня сознаньем
Ты в этой тьме кромешной озарил,
И дух живой вдохнув в меня дыханьем,
Дозволил стать рабом бездушных сил,
Быть слизью жил, бродилом соков чревных
В кишках чудовища?» В раскатах гневных
Из бури отвечал Господь: «Кто ты,
Чтоб весить мир весами суеты
И смысл хулить моих предначертаний?
Весь прах, вся плоть, посеянная мной,
Не станут ли чистейшим из сияний,
Когда любовь растопит мир земной?
Сих косных тел алкание и злоба
Лишь первый шаг к пожарищам любви.
Я сам в тебя сошел, как в недра гроба,
Я сам огнем томлюсь в твоей крови.
Как я тебя — так ты взыскуешь землю.
Сгорая — жги. Замкнутый в гроб — живи.
Таким мой мир приемлешь ли?» — Приемлю.
Господь объясняет Иову
жестокие и неизбежные пути, которыми Он ведет своих тварей к познанию любви:
«Чтоб в этих недрах, медленных и злобных, любовь и мысль таинственно воззвать,
я сотворю существ, ему подобных, и дам им власть друг друга пожирать». И
раскрывает ему последние цели человечества: распадающийся космос материи
должен быть спасен человеком и плоть мира должна преобразиться в чистейшее из
сияний божественных слав. «Весь прах, вся плоть, посеянные мной, не станут ли
чистейшим из сияний, когда любовь растопит мир земной?»
И говорит о долге человека
перед Богом и космосом:
«Я сам сошел в тебя как в недра гроба, я сам томлюсь огнем в твоей
крови. Как я тебя, так ты взыскуешь землю. Сгорая жги. Замкнутый в гроб —
живи».
И человек — Иов — отвечает
добровольным приятием своего страшного подвижничества, своего распятия в недрах
чудовища.
Так все темные силы,
воззванные человеком, соединяются в чудовищное существо нового порядка,
сплавленное из всех темных страстей человеческой природы, которое поглощает и
порабощает человека, и в то же время от него Же ждет избавления, наступающее
только через внутреннее преображение самого человека.
Вот те видения, которые мне
было дано увидеть в Западной Европе, сквозь дымно-пламенный кристалл войны.
И когда я склонялся над
кладбищами великих мировых побоищ, мне представлялся тот день, когда земля
«вернет мертвых, бывших в ней»,64 когда начнется обещанное воскресение «во
плоти». Плоть — это не одно тело человека: это все его чувства, мысли и
представления о мире: все, что он при жизни вбирал в себя от вселенной и
преображал собою. Мне представилось, как при звуках трубы Архангела из земли
начнут прорастать похороненные в ней трупы, и тела, оживая, вберут в себя всю
видимую вселенную и она исчезнет, и каждый тогда увидит звездный космос уже не
вне, а внутри себя, и это будет мигом Страшного Суда, когда последний приговор
над человеком будет произнесен им самим.
Праху - прах. Я стал давно землей.
Мною цвели растенья, мною светило солнце.
Все, что было плотью, развеялось, как радужная пыль,
Живая, безымянная...
И Океан времен катил прибой столетий.
Вдруг призыв Архангела, насквозь сверкающий
Кругами медных звуков, потряс вселенную.
И вспомнил себя я каждою частицей, рассеянною в мире.
В трубном вихре плотью истлевшие цвели в могилах кости.
В земных утробах зашевелилась жизнь,
А травы вяли, сохли деревья, лучи темнели, холодело солнце.
Настало великое молчанье. В шафранном и тусклом сумраке
Земля лежала разверстым кладбищем.
Как бурые нарывы, могильники вздувались, расседались,
Обнажая побеги бледной плоти.
Пясти ростками тонких пальцев тянулись из земли.
Ладони розовели, стебли рук и ног с усильем прорастали,
Вставали торсы, мускулы вздувались,
И быстро подымалась живая нива плоти, волнуясь и шурша...
Когда же темным клубнем в комках земли и спутанных волос
Раскрылась голова и мертвые разверзлись очи —
Небо разодралось как занавес, иссякло время,
Пространство сморщилось и перестало быть.
И каждый внутри себя увидел Солнце в Зверином круге
@темы: философия, люди, смысл войны, Волошин
Когда родилась Афродита, у богов был пир. Во время этого пира Пения — богиня Нищеты зачала сына от Пороса - бога Изобилия. Сын этот был Эрос. Зачатый в день рождения Афродиты, он сталее товарищем и слугой. Афродита прекрасна, а он по самой природе своейстремится к красоте.
Но, сын Изобилия и Нищеты,он разделяет судьбу родителей своих. С одной стороны, он всегда нищ, совсем не нежен и не прекрасен, как думают многие, а худощав, грязен, не обут, бесприютен, ложится на землю, спит под открытым небом у дверей домов на улице,всегда терпит нужду и похож на мать.
читать дальше
С другой стороны, он, какотец, стремится всегда за прекрасным и добрым; он мужествен, предприимчив и силен. Ловкий охотник, он постоянно что-нибудь выдумывает, он проницателен и находчив, он философ, врач и чародей. Он ни смертен, ни бессмертен.
В течение одного дня он бывает то цветущ, полон жизни и всем изобилен, то он совсем умирает, то оживает снова. Он всегда посередине между нищетой и изобилием, между мудростью и неведением.
Он посредник между людьмии богами. Он великий Демон — среднее между смертным и бессмертным. Им связана вселенная. Через него проходят предсказания, молитвы и жертвы богам, заклинания и искусства прорицания и колдовства. Через него боги входят в сношение и в переговоры с людьми наяву и во сне.
Такими слова Диотима-Пророчица поучает Сократа истинной природе Эроса в Платоновом «Пире».
Со времени этой беседы афинских юношей, прерванной появлением пьяного Алкивиада, до нашего времени о природе Эроса не было сказано ничего более глубокого и исчерпывающего.
Несмотря на тысячи художественных произведений, лирических стихотворений, научных исследований, романов и трагедий, изучавших и изображавших все виды, формы, пути и стремления Эроса за эти двадцать веков, отделяющих нас от времени Платона, не было написано ничего, хотя бы отчасти раскрывающего ту сложность мировых вопросов любви и пола, которые раскрыты в «Сюмпосион». Когда с высоты платоновских построений смотришь на последующие века, многоликие, пестроязычные, разноглубинные, то кажется, что замутились воды познания и перестало быть видимо то дно человеческой души, на котором эллины различали каждый камень, каждый оттенок раковины. Самое ли дно морское изменило свой вид, или муть всяких илистых и органических осадков, моральных предрассудков, запрещений и установлений была принесена новым течением, влившимся в мир, но у нас исчезло то ясное спокойствие, с которым Платон подходит ко всем явлениям в области любви и пола. Он как бы сидит над глубокой водой и рассматривает задумчивым оком узоры дна, а современные исследователи той же области ныряют в глубину, подобно шиллеровскому «Пловцу», и выносят в руке то щепоть Ила, то горсть песку, то драгоценную жемчужину, то морские цветы, то чудовищного моллюска, а иногда гибнут бесследно и вовсе не возвращаются на поверхность.
«Пир» Платона не был и неможет быть ни повторен, ни воссоздан в наше время. Он остается для нас единственным Евангелием Эроса, и нам дано только комментировать его.
Вот что гласит Нагорная проповедь путей Эротовых, вложенная в уста Диотимы-Пророчицы: «Кто хочет правильно идти по этой дороге, тот должен, начиная с юного , возраста, искать прекрасные тела. Сначала, если он на верном пути, он должен любить только одно тело и только к нему создавать красивые речи. Затем он должен признать, что красота, заключающаяся в одном теле, родственна той, что находится в другом. И если подобает искать прекрасное вообще, то совсем не разумно думать, что красота во всех телах различна.
Проникнувшись этой мыслию, надо любить все прекрасные тела и оставить всякую исключительную страсть, считая ее ничтожной.
Красоту души следуетсчитать более возвышенной, чем красоту тела.
Бывает в человеке прекрасная душа и некрасивая внешность, но этого достаточно, чтобы любить его и заботиться об нем. Это заставит его понять красоту в обычаях и законах, и он постигнет, что красота всюду одного порядка. Тогда красоту тела он сочтет ничтожной. От законов и обычаев он перейдет к наукам. Он станет созерцать красоту науки.
Глядя на красоту всего, он обратится к широкому океану красоты, он будет созерцать ее и создавать в своей плодотворной любви к мудрости много прекрасных и возвышенных речей и мыслей.Таким образом он укрепится, обретет силу и будет видеть только одну науку — науку Красоты.
Кто в тайнах любви был доведен до этой ступени благодаря постепенному и правильно направленному созерцанию красоты, тот, приближаясь к концу, увидит красоту вечную, нерожденную и не увядающую, свободную от смерти и от роста.
Эта красота не имеет никакой ощущаемой формы, ни лица, ни рук, ничего телесного; она также не мысль,не какая-либо наука. Она не заключается ни в каком ином существе, каковые, например, животное, земля, небо и что-нибудь иное. Она безусловно тождественнаи неизменна себе. От нее происходят все другие роды красоты.
Истинный путь Эроса — это, начав с красот земных, подняться до красоты вечной. Подыматься словно по ступеням лестницы, переходя от одного прекрасного тела к другому, от двух ко многим, открасивых тел к прекрасным деяниям, от деяний к знаниям, до тех пор пока, переходя от одних к другим, не дойдешь до совершенного знания самой красоты, пока не познаешь Прекрасное само по себе».
Наше чувство, воспитанно еодновременно на двух противоположных доктринах, из которых одна — христианская — требует презрения к чувственности, а другая, индивидуалистическая, проповедует искания, изысканности, дерзания и опыты в области пола, наше моральное чувство с трудом улавливает ту логическую нить, которая связывает переход от любви к одному телу <к любви> ко многим прекрасным телам, от тел к прекрасным деяниям, от деяний к знаниям и от знаний к созерцанию Вечной красоты. То, что было для эллина связано в единую цепь, для нас распалось на отдельные звенья, и отдельные звенья в различных системах нашей морали соединились в сочетания, с точки зрения Платона, произвольные и лишенные внутреннего смысла.
Так мораль бытовых устоев неизбежно соединяет прекрасные деяния с любовью к одному прекрасному телу. Мораль декадентская — созерцание вечной красоты с любовью ко многим телам. А любовь к знаниям, т. е. наука, или относится совершенно равнодушно к прекрасным телам, или рекомендует рассматривать Эроса как естественную потребность, как желание высморкаться, пообедать, выспаться.
Чтобы понять смысл и расположение ступеней математической прогрессии, которую дает Платон (в ней же очевидно даны не все члены и оторвано самое начало ее), надо подойти непосредственно к вопросу о начале и конце пола.
Не естественные науки и неморальные учения дадут, разумеется, ответ на эти вопросы. Его надо искать в тех символах и знаках, в которые человечество вложило свою древнюю сокровенную мудрость; и символы эти дошли до нас и в нас живут органически, бессознательно, частью утеряв свое первоначальное значение, но сохранив в себе ту потенциальную силу откровений, которая раскрывается на призыв каждого ищущего.
Возьмем исходным пунктом крест — символ по преимуществу, символ наиболее интимный каждому.
Значение символа крест имел до христианства, представляя собою знак фаллический, и, быть может, его значение в древности не так отлично от нашего христианского значения, как может показаться.
У Платона есть слова:
«Мировая душа распята на кресте мирового тела».
Смысл ее в том, что вся видимая природа — это распятый в материи бог.
И не Земля, — дети, вам мать — Голгофа,
С оного дня как распят Он, —
С оного дня, как Немезидой Неба
Распят по мне великий Пан, —
говорит Вячеслав Иванов.
Но смысл этих слов станет еще глубже, если применить их к образам индусской философии.
Мир — это греза Божества —Майя. Понятия Майя и материя тождественны. То, что греза для бога, для человека— материя.
«Может, мы и не живем, а это ангелы про нас сны видят», — говорит Ф. Сологуб. Сами мы — сон высших духов, но то, что вокруг нас — реальность сна; ибо и сон — вещество. Точно так же существуют вечные создания искусства, которые живут только потому, что мы видим про них сны. Сонная греза — это покрывало Майи. Одно покрывало возникает из другого, греза из грезы. Это мир.
Божество постепенно погружается в свою собственную грезу, растворяется в своих грезах, распинается в материи на кресте мирового тела.
Греза — это тело мысли. Слово — тело грезы. Вещество — это тело слова, потому что мир создан божественным Словом и вся природа - это огненное Слово, ставшее осязаемым для нашего сознания.
Все живое и сознающее —это луч Божества, срединного пламени, который постепенно погружается в бездну материи через все слои ее, чтобы окончательно погаснуть на дне. Тогда начинается обратное восхождение: материя должна просветиться, просиять внутренним светом и вернуться к божественному пламени теми же ступенями, по которым происходило нисхождение луча в материю. «Камень становится растением, растение - зверем, зверь — человеком, человек — духом, дух — Богом», — сказано в Каббале.
Все развитие мира представляет два одновременных и диаметрально противоположных течения: постоянное нисхождение и постоянное восхождение — мировая инволюция и мировая эволюция. В каждом человеке живет Бог, распятый во плоти. Крест символизирует этот процесс инволюции как распятие мировой души на кресте мирового тела.
Поэтому не удивительно то, что крест в древнейшей символике является знаком пола и имеет фаллическое значение.
Чтобы понять значение креста, надо рассмотреть его в связи с другими символическими знаками, в которых древнее знание скрыло космогонию мира.
Эти знаки суть:
круг с точкой в центре.
круг, пересеченный диаметром.
круг, внутри которого вписан крест.
просто крест.
круг, покоящийся на трехконечном кресте, египетский символ жизни, называющийся «Анг».
Крест четырехконечный с кругом наверху - астрологический знак утренней звезды - Люцифера.
крест с загнутыми концами, называемый «свастика».
Знак круга соответствует первому состоянию вселенной, в котором не было разницы между Богом и миром.
«Пространство - праматерь и праотец Сущего — дремало в своих покрывалах, навеки невидимых. Времени не было, ибо спалооно в безысходном лоне пространства. Мрак наполнял безграничное"Все", ибо отец, мать и сын были едино. Не было ни звука, ни молчания, ничего, кроме вечного Дыхания, которое никогда не прекращается и само себя не сознает».
Так говорит об этом моменте тибетская космогония - «Книга Джанов», книга Духов Познания.
Иными словами говорится тоже в Риг-Веде:
«Не было смерти, но ничто не было бессмертно. Не было ничего, что отделяет день от ночи. Единый дышал без дыхания, сам в Себе, и не было никого, кроме него. Тьма царила, ибо все было покрыто мраком глубоким — темным Океаном. Семя, которое дремало в покровах своих, раскрылось под влиянием жара и стало единой природой. Сами боги только позднее возникли».
В последних словах мирсимволизируется уже кругом с точкой посередине.
«Книга Джанов» так передает этот момент первого возникновения жизни:
«И возникает внезапный трепет, который быстрым крылом своим охватывает всю вселенную и семя, скрытое во тьме; во тьме, которая веет над спящими водами жизни.
Тьма излучает свет, и свет роняет одинокий луч в воды, в утробу матери. Луч мгновенно пронзает девственное яйцо. Дрожь охватывает вечное яйцо, и оно источает смертное семя, которое сжимается в яйцо мира».
Эта картина возникновения жизни в безднах Хаоса переносит нашу мысль к тайнам зачатия. Тайна космическая соприкасается с тайной утробной. Действо пола, миг зарождения переносит нас к моменту возникновения вселенной.
Во чреве женщины проходятв строго логическом порядке все вечности возникновения вселенных. Учебник биологии может служить комментарием к «Книге Джанов» и к «Книге Бытия».
Этот космический процесс тождественный для Макрокосма вселенной имикрокосма человека прекрасно выразил Городецкий:
Я под солнцем беспечальным
Верю светам изначальным,
Изливаемым во тьму,
Сумрак — женское начало,
Сумрак — вечное зачало,
Верю свету и ему.
Свет от света оторвется,
В недра темные прольется,
И пробудится яйцо,
Хаос внуку улыбнется,
И вселенной сопричтется
Новозданное лицо.
Человек или планета
Проведет земные лета,
И опять спадет лицо
И вселенной улыбнется
И над Хаосом сомкнётся
Возвращенное кольцо."
Мир вступает в знак круга, пересеченного диаметром.
«Корень жизни был в каждой капле Океана Бессмертия, и весь Океан был сияющий свет, который был Пламя, Теплота и Движение.
Виждь: Се дитя, рожденное от двух: сияющее пространство, дитя пространства темного, возникшее из глубины великих темных вод. Это Дракон мудрости - пылающий и божественный. Он поднимает покрывало и развертывает его от Востока и до Запада. Он скрывает все, что по ту сторону, и делает видимым все, что по сю сторону - Великую грезу. Он указывает место сияющим звездам, потустороннее обращает в безбрежный океан пламени, а единое сущее - в великие Воды».
Возникают боги - устроители мира - сефироты, зоны, элоимы. Эти древнейшие боги по природе своей не имеют пола и потому становятся в представлении древнейшего человечества двуполыми, муже-женскими: Зевс с женскою грудью, Венера с бородой, двуполый Гор.
«Праматерь-праотец Пространство развертывает ткань, один край которой исходит от Духа, который есть свет, рожденный из единой и нераздельной Тьмы, а другой край касается тени его — материи. Ткань эта - мир».
Боги-устроители творят мир своим словом. Возникает органическая жизнь, заключенная в божестве. Уже совершаются циклы органических рождений, но сознание всей природы лежит в Боге. Полсуществует, и он уже двойственен, но неразделен; он гермафродитичен, как стали позже и боги в представлении человека.
Этот цикл обозначается знаком креста, вписанного в круг ф.
Еще ступень, и круг отпадает; остается один крест: Символ возникновения пола; отсутствие круга —это отпадение от Бога. Знаменательна эта слиянность символов в знаке креста: отпадение от Бога и обетование Христа.
В Зогаре говорится: «Были древние миры, которые погибли, начав существовать. Они не вылились в формы. Они были искрами. Так кузнец, кующий железо, сыпет во все стороны искры. Искры - это первичные миры, которые немогли развиться, потому что
священная сущность не приняла еще своей формы и нестала Царем и Царицей».
(То есть духом и материей— первичное возникновение пола.)
Библейское падение ангелов аналогично падению человека. И то и другое — неизбежное и нормальное нисхождение божества по ступеням инволюции.
Крест, заключенный в круге, обозначает человека, существовавшего и размножавшегося в божестве.
Крест без круга — это окончательное разделение полов и самостоятельность человека.
Человек, созданный элоимами, был Автоматом — им элоимы чувствовали себя в низших слоях материи, но чувствительный орган сам был бессознателен.
Люцифер открывает человеку познание «добра и зла», то есть великий закон, повелевающий жертвовать собой до конца, закон, запрещающий оставаться на одной ступени; неизбежность идти вниз или вверх — быть подобным богам.
«Будьте как боги, распинаемые в материи», — говорит Люцифер и этим раскрывает человеку путь к творчеству.
Знак отпада от Элоима - непосредственного творца человека, выражен в египетском символе Анг, представляющем трехконечный крест, увенчанный кругом +. Это — символ жизни. И еще полнее этот символ в древнем астрологическом знаке утренней звезды – Люцифера.
Божество и мир, созданный Божеством, означенные знаком круга, остаются вне человека. Человек отделяетсяот Бога, и мир покоится на плечах креста, как небо на плечах Атланта.
Знак креста знаменует, как мы видели, нечто большее, чем скрещение мужского и женского начала, которое скрыто в нем, как одно из многих значений, в нем скрыт смысл пересечения духаи материи, символ нисхождения и восхождения, и конечное значение его — сам человек. Крест — это человек.
«Облеченный в крест тела своего» - говорится в древних текстах.
В человеке пересекаются течения двух мировых полов — духа и материи. В человеке происходит и инволюция, и эволюция. И человек, будучи физическим телом, мужчиной или женщиной, тем не менее в сущности своей человеческой остается божественным гермафродитом, моментом скрещения вечных творческих токов жизни: нисхождения и восхождения духа и материи.
То, что мы на земном языке называем мужским и женским, — это вторичный или третичный, а может, еще более дальний отблеск мирового разделения вселенского пола.
И все эти разделения кладут свои грани на душу человека и усложняют и путают своей повторностью основную Двойную комбинацию пола.
История макрокосма повторяется в микрокосме - в человеке. Сперва человек, как Бог, потенциальноносит весь Мир в себе. Посредством пола субъективное становится объ-ктивным. Нанизших ступенях животной лестницы есть существа, которые - один пол. У них нетдаже рта и желудка. Эфемеры живут несколько мгновений: рождаются вечером, любяти умирают, не видев Солнца.
Пол вызывает в нас нашичувства восприятия. То, что было внутри нас, становится объективным миром,окружающим нас. Весь внешний мир мы, в сущности, рождаем из себя и осязаем егопентаграммой наших чувств. Пол ведет за собой наше зрение, слух, ощупь,обоняние, вкус.
Все наши чувства восприятия возникают через него, и он нудит возникновение новых чувств, чтобы постепенно все наше субъективное перелить в объективное.
Все физическое тело должно до конца перегореть, истратиться в поле.
Эволюция человека представляет обратное течение: постепенное расширение своего Я; восприятие внешнего мира внутрь себя. Это постепенное признание, оправдание, принятие мира.
Полное
значение свое крест получает в той форме, которая называется свастика — равноконечный крест с концами, загнутыми под прямым углом в одну и ту же сторону, что придает крестувихревое, вращательное движение J-f.
Две линии, пересекающиеся в кресте, знаменуют дух и материю, как конечное противоречие, основную непримиренность, соединенную во вселенском поле. Но крест остается статическим знаком - определением и обетованием.
Свастика же, со своим наступательным вихревым движением, является истинным символом творческогоЭроса — путеводителя по нисходящим и восходящим ступеням мира. Свастика — это окрыленный, вращающийся пол — творческий вихрь, пронзающий вселенную.
Но в словах «окрыленный пол» есть уже внутреннее противоречие: окрылен не пол — окрылен Эрос. Пол в узком, человеческом смысле статичен, так же как и крест. Пол всегда — момент, всегда определенная ступень, но не переход со ступени на ступень.
Пол
— это замыкание духа ввеществе, угасание, помрачение. Умножение форм —
«плодитесь и множитесь». Отпадениеот Бога совершается не в области
пола, а в области Эроса, и только Эросом можетпроизойти возврат человека
к Богу.
Это Элоим дает закон: «Плодитесь и множьтесь». Деторождение призывает людей к Элоиму. Деторождение — это естественный ритм, и ключ его в руках Бога. Деторождение — это все еще крест, заключенный в круге.
Освобождение может совершиться только новым ритмом, и этот иной ритм — смерть. С отпадением человека в материю мир пронизывается грозным ритмом смерти. В ритме смерти человек находит свою самостоятельность и самосознание. Здесь загадочная близость любви и смерти.
В стихию пола влилась огненная струя Эроса, которая должна довести пол до полного истощения, должна истратить, раздробить, опрозрачить физическое тело до самого Конца, чтобы дать ему воскресение в духе. Но не уничтожиться, не погибнуть должно физическое тело — оно должно преобразиться. Тело в этом горении достигнет своего высшего совершенства: должна исчезнуть боль, которая приковывает наше сознание к физическому телу и заслоняет от нас познание иных частей нашего великого организма.
Во всей сложности делений мира, которые скрещиваются в человеке, в конечном упрощении и обобщении в нем £ действуют две силы: сила пола во всей ее мировой сложности, которая руководитего нисхождением и должна всю божественную изначальную сущность его обратить в тело, и сила Эроса тоже во всех многообразных аспектах его, который все тело его должен обратить в дух и вести его вверх к сознательному единству.
Пол — инволюция, нисхождение.
Эрос — восхождение, эволюция.
Только в этом смысле и только по отношению к человеку я буду употреблять теперь понятия, чтобы не смешивать с иными одноименными космическими понятиями, находящимися в иных плоскостях.
Пол и Эрос нераздельны и антиномичны. Бог воплощается в человеке, ищет сознательного совершенства в воплощении. За воплощение платит смертью.
Земная смерть — есть радость Бога. Он сходит в мир чтобы умереть.
Эрос, ведущий человека по восходящей линии, непрестанно борется против пола как против деторождения Он должен прежде истощить пол, сделать его бесплодным, чтобы великий животный ритм, находящий себе исход в деторождении, перевести в более высокие области, бессознательное дробление в потомстве обратить в сознательное мистическое творчество.
В поисках исхода из деторождения Эрос устремляет искание пола от красоты женского тела на красоту человеческого тела вообще, от одного тела ко многим, от прекрасных тел к прекрасным деяниям, от деяний к знаниям и от знаний к созерцанию вечной красоты, согласно порядку ступеней, раскрытому Диотимой Сократу.
Человек похож на уровень воды в двух соединенных сосудах. Повышение уровня в одном сосуде неизбежно вызывает понижение в другом.
Пол и Эрос, как две бадьи на коромысле колодца.
Когда Эрос подымается к божеству, пол, отходя от божества, опускается в грех.
«Так силы небесные нисходят и восходят, простирая друг к другу золотые бадьи», - говорит Гёте.
Пол ищет греха, смерти, растворения в материи. Эрос преодолевает смерть, ищет воскресения, высшего слияния, преображает, просветляет материю.
Поэтому стремление вверх в область Эроса связано с падением вниз в области пола.
Для Платона это было законом. Но он не различал ступеней вниз и ступеней вверх. Для него все ступени были вверх, и стремление к созерцанию Вечной красоты для него естественно начиналось с погружения в те области, которые мы зовем областями порока и сладострастия.
Для нас это обратилось в трагедию духа, в непримиримую антиномичность нашей природы.
Теперь перейдем в ту область борьбы Эроса с деторождением, в ту область уклонов и обходов пола, которая для эллина была естественным путем к духовной красоте, а в наше время превратилась в область запрещенную и внушающую отвращение и ужас.
Платон так говорит устами Аристофана о возникновении страсти:
«Человеческая природа была не такая, как теперь, а совсем иная. Она была и мужская, и женская, и андрогинная, и все люди были круглыми, соединенные по два плечами и бедрами. Они ходили прямо: и вперед и назад, как им было угодно. А когда они хотели идти быстрее, то неслись кубарем, опираясь на все свои восемь оконечностей.
Они были ужасно сильны и крепки и вместе с тем настолько мужественны духом, что пытались сражаться с богами.
Тогда Зевс рассек людей надвое, как делят яйца пополам волосом, и приказал Аполлону залечить раны и повернуть лица людей в сторону разреза.
После этого разделения каждая половина старалась встретить ту, от которой она была отделена, и, встретившись, люди стали обниматься руками и сплетаться с такой силой, чтобы слиться, что погибали от голода и бездействия.
Вот с какого отдаленного времени любовь присуща человеку. Она возвращает нас к прошлому состоянию, из двух делая одно, восстановляет первобытное совершенство человеческой природы.
Каждый из нас только половина человека, отделенная от своей половины, как камбала. Мужчины, происшедшие из существ, соединявших в себе оба пола, т.е. от андрогинов, любят женщин. Что же касается женщин, происшедших от существ женского пола, то они не обращают внимания на мужчин и более склонны к женщинам. Мужчины, которые происходят от существ мужского рода, ищут мужчин. Среди отроков они первые потому, что их характер наиболее мужественный. Их напрасно обвиняют в бесстыдстве. Не по недостатку стыда они ведут себя таким образом, а по мужественности и силе своей натуры стремятся к себе подобным.
Доказательством этому служит то, что с годами они оказываются наиболее способными служить государству.
Если им удастся встретить свою половину, их охватывает нежность, симпатия и любовь. Они проводят жизнь вместе и не в состоянии дать отчета, чего желают друг от друга. Не одно удовольствие чувств составляет для них счастье их общей жизни. Ясно, что душа их ищет чего-то иного, чего им не высказать словами и что они только угадывают, предчувствуют, выражают одними только намеками.
Причина в том, что наша первобытная природа была едина и мы были совершенны. Стремление к этому единству зовется любовью — Эросом».
Эта дерзкая фантазия, вложенная Платоном в уста Аристофана, носит характер грандиозного и мистического буффонства, подобно средневековым Химерам и орнаментальным чудовищам и карикатурам готических соборов. Титанический комизм придает особую пластичность и реальность отвлеченным символам, лежащим в основе этой притчи «о круглых людях». В описании их Аристофан совпадает неожиданно с видением пророка Иезекииля, который видел четырех божественных существ, которые были похожи на людей, и между тем представлялись ему в виде колес, которые двигались в четыре разные стороны, ибо в них пребывал дух живой.
Круглые люди — символ древнего, неразделенного пола.
В своем четком и ясном рассказе Аристофан упрощает происшедшую катастрофу, говоря только о физическом теле человека и умалчивая о той божественной сущности, которая низошла в материю во образе человека.
Рассекновение физического тела на два пола, уже потенциально существовавшие в нем, ведет к тому, что андрогинное существо, ставшее мужчиной, свою женскую сущность воплощает всвоем духе, а ставшее женщиной вырабатывает себе мужскую душу.
Мистически все люди остаются андрогинами и пол души всегда противоположен полу тела. Поэтому женская интуитивная душа мужчины должна быть оплодотворена мужской аналитической душой женщины, и только тогда она может рождать в духе, то есть в творчестве.
Первобытная космическая разница полов, существующая в природе, стирается и уравновешивается духом человека, который снова возвращается в своем обратном восхождении к ступеням андрогинного единства природы.
Интеллектуальное господство мужчины в человеческом обществе уже служит ясным указанием, накакую высоту поднялся восходящий дух человека и как сгладились все отличия иразницы мужского и женского в человеческом мире.
Тип рода — женщина. Мужчина — случайность. Во всей природе основной пол - женский. В области чистого пола женская воспринимающая стихия - это всё.
@темы: философия, пидоры, свастика, люди, Пути Эроса, Волошин
ПУТИ ЭРОСА
(Мысли и комментарии к Платонову «Пиру»)Реми де Гурмон в своей книге «Physique de l'Amour» говорит со всей грубою точностью естественно-научного жаргона:
«Самка — это механизм, который для того, чтобы прийти в движение, должен быть заведен ключом. Самец - это ключ. Были сделаны опыты оплодотворенияпри помощи фальшивых ключей. Посредством различных химических раздражителей - кислот, алкалоидов, сахара, соли, алкоголя, эфира, хлороформа, стрихнина, газа, углекислоты удавалось вызвать цветение морских звезд и оплодотворение морских ежей».
читать дальшеВся инволюция лежит в женской стихии. Пол в женском, а не в мужском. Вечно-женственное — идеал пола. Вечно-мужественное - идеал Эроса. Но в человеческом мире это не совсем так, потому что все мы гермафродиты в духе своем, и разделение физической стихии в человеке стало почти формально. Самосозанием человек стоит уже вне пола.
«Оплодотворение в том смысле, как обыкновенно принимают это понятие, чистая иллюзия, — продолжает Р.де Гурмон. — Мужчина не оплодотворяет женщины. То, что происходит, — несравненно более таинственно и более просто. От мужчины и от женщины в моментзачатия самопроизвольно рождаются без оплодотворения маленькие существа,мужские и женские. И уже между двумя из этих вновь созданных существ происходитоплодотворение. И от них уже родится некое новое существо, которое, вырастаяестественным ростом, становится человеком».
Настолько отдаленно ислабо человек соприкасается с первичной неуклонной сферой пола и деторождения.Зарождение совершается между двух неведомых его сознанию микроскопическихсуществ. Сам же он всем своим существом живет в области Эроса.
Я продолжаю цитироватьРеми де Гурмона «"Physique de l'Amour sexuelle", единственныйестественно-научный труд, в котором сделана попытка широкого научногообобщения в области пола; там между прочим Р. де Гурмон высказывает такиевесьма важные и знаменательные мысли о морали
«Невежество — тиранично. Те, кто изобрел естественную мораль, весьмамало знакомы с природой; это позволяет им быть строгими, ибо никакое точноезнание не затрудняет уверенности их суждений. После внимательного изучениявидов любви, существующей в животном царстве, каждый моралист станет скромнее,если не придет к сознанию полной невозможности определить естественность илинеестественность данного факта».
В действительности же всеестественно.
Изобретательность каждоговида в отдельности невелика, но изобретательность всей фауны вообще — огромна,и нет таких человеческих изобретений - из тех, которые мы называемизвращениями, которые не были законны и нормальны в той или другой областиживотного царства.
Стихи Бодлэра, бичующиетех, которые хотят «aux cho-ses de l'Amour meler I'honnetete», имеют не только моральноезначение, но и научное.
Медики, изучавшие этивопросы, имели дело только с болезнями, и на их наблюдениях основываться никакнельзя.
Чрезвычайно труднопровести линию между нормальным и ненормальным, особенно когда дело идет очеловеке.
Что же нормально и чтоестественно? Природа не знает определения «естественно», которое взято из еедуши, исполненной иллюзиями, частью в ироническом смысле, частью поневежеству.
Человек, который соединяетв себе все возможности лсивотных, все трудолюбивые инстинкты, все виды производств,не мог не унаследовать методов пола: и нет ни одного вида сладострастия,которое не было бы в природе нормально для того или иного животного типа.
Паучихи и богомолы съедаютсвоих самцов; жабы-самцы высасывают из своих самок икру, чтобы оплодотворитьее; большая часть рыб совершенно не знает своих самок и не прикасается к ним,оплодотворяя непосредственно икру, так что влечение их пола устремлено у нихна предмет, имеющий отношение к женщине, но не самое женщину, как у тех излюдей, которых медики записывают в класс фетишистов; есть родыули-+ок-гермафродитов, которые в периоды любви составляют кольцеобразныехороводы, подобные тем фигурам, которыми раздражали сонную пресыщенностьТиберия и Гелиогабала и которые в древности носили позорное имя *спинтриев»; упиявок-гермафродитов мужской и женский пол находится На различных оконечностяхтела, что ведет к той форме двойного объятия, Которая считается такой постыднойв медицинских хрониках... и так далее; Длинная вереница чудовищных образов,напоминающих дьявольские шабаши средневековых ведьм и чудовищные оргии БрсйгеляАдского.
Все сладостные,чудовищные, страшные и мистические виды любви, которые искушающий и многохитрыйпол рассеял по всем ступеням великой лестницы живых существ, соединены вчеловеке, и по тайной индусской «Кама Сутра» они составляют шестьсот шестьдесятшесть фигур любви -«Veneris figurae»,изображавшихся на стенах древних храмов и на алтарях АфродитыПестропрестольной.
Через шестьсот шестьдесятшесть символических ступеней звериного естества, через 666 различных видовстрастного огня, должен пройти божественный дух, чтобы просиять алмазным светомвысшей мудрости, которая в единой руке соберет все нити физической природы исделает человека действительным, верховным повелителем ее.
В этом смысл стихотворенияВячеслава Иванова.
Триста тридцать три соблазна, триста тридцать три обряда,
Где страстная ранит разно многострастная услада,
На два пола — знак раскола — кто умножит, сможет счесть:
Шестьдесят и шесть объятий и шестьсот приятии есть.
Триста тридцать три соблазна, триста тридцать три дороги –
Слабым в гибель, - чьи алмазны светоносные сердца,
Тем на подвиг ярой пытки, — риши Гангеса и йоги
Развернули в длинном свитке от начала до конца.
В грозном ритме сладострастии, к чаше огненных познаний,
Припадай, Браман, заране опаленным краем уст,
Чтоб с колес святых бесстрастии клик последних заклинаний
Мог собрать в единой длани все узлы горящих узд.
Эрос ведет человекатрудным и страстным путем через триста тридцать три символических ступенисоблазна.
Становятся понятны теперьслова Диотимы о том, что Эрос похож на мать свою Пению, что он всегда нищ,совсем не нежен и не прекрасен, как думают многие, а худощав, грязен, необут,бесприютен, ложится на землю, спит под открытым небом у дверей домов на улицеи всегда терпит нужду.
Таков Эрос, совершающийсвой путь в стихии пола. Но из этой стихии он ведет к мужественным деяниям,знаниям и к созерцанию вечной красоты.
Через грозный ритмсладострастия он ведет к алмазным и девственно чистым ступеням высшего Познания.
Эти ступени недоступнытем, кто не прошел первых ступеней и не держит в руках горящие узды страстейсвоих.
Эрос ценит толькопреодоленную страсть. Там, где нет преодоления, — там нет и Эроса.
Перед лицом Эроса порок идобродетель — только два различных вида одного и того же очистительногопламени, в котором сгорает физическая природа человека.
Перед лицом Эроса пламяаскетизма и пламя сладострастия одинаково святы, и своим переменным огнем одинаковопрокаливают и опрозрачивают физическую природу человека.
В индусской притче Брамаговорит умершему великому Святому:
«Тебе осталось немного воплощений в физическом мире. Чем хочешь ты бытьна земле: шесть раз святым или два раза демоном?
— Конечно, я хочу быть два раза демоном, — отвечает Святой».
Путь порока труднее,мучительнее и страшнее, но он болеепрямо ведет к конечной цели и к слиянию с Божеством. Поэтому следует, согласноПлатону, с юного возраста искать прекрасные тела. Сперва любить тело Женщины,потом человеческое тело вообще, оставив всякую исключительность, постепеннопереходя от тела к душе, от души к деянию, от деяний к знанию и созерцаниюВечной красоты.
В грозном ритме сладострастии, к чаше огненных познаний
Припадай, Браман, заране опаленным краем уст,
Чтоб с колес святых бесстрастии клик последних заклинаний
Мог собрать в единой длани все узлы горящих узд.
Прогрессия моральноговосхождения развивается Ди-отимой совершенно последовательно. Это постепенноеосвобождение Эроса от похоти.
Любовью похотливой исладострастной правит Афродита Всенародная — Афродита Пандемос. Эрос возникаеттолько тогда, когда похоть заменяется восторгом пред красотой тела и передкрасотой души. Эрос ничего общего не имеет с деторождением. Он стремится ккрасоте. «Эрос рождает в красоте», — говорит Диотима.
Вл. Соловьев ставит закон обратной пропорциимежду силой любви и деторождением. Эрос уже не может насытиться обладанием.Безысходность — основное качество Эроса.
«Безысходность и глубина —это признаки величайших таинств Земли».
Похоть подымает голоднуюволну страсти, бросает Мужское на женское и, сжав два тела в огненном трепете,отпускает их сытыми и равнодушными. Эрос же никогда не Может удовлетвориться,никогда не может насытиться. Голод в страсти может толкнуть Эроса к сплетениютел, но никакие Обладания не могут дать ему выхода, так как Эрос творит тольков Красоте. Поэтому, когда встречаются две половины Древнего «Круглогочеловека», они сплетаются руками с такой силой, что погибают от голода ибездействия.
Юноши, беседующие в«Пире», хотят освободить человека от похоти и совершенно логично отрицают пол.Павза-ний говорит:
«Эрос Афродиты Всенародной груб и совершает только низменные поступки.Этому Эросу предаются простые люди. Они любят всех — мужчин и женщин — ипредпочитают тело душе.
Эрос Афродиты Небесной стремится только к одному полу. Он внушаетлюбовь к полу более великодушному, более умному. По любви к юношам можно узнатьслужителей истинной любви. Они привязываются к юношам в том возрасте, когданачинает у тех уже развиваться ум и расти борода. Они остаются верными на всюжизнь. Они не станут пользоваться неблагоразумием юноши, чтобы, посмеявшисьнад ним, потом покинуть его и бежать к другому. Следовало бы, право, установитьзакон, запрещающий любить слишком молодых людей, чтобы не отдавать своих заботстоль еще неопределенным существам. Неизвестно, чем станут эти мальчикивпоследствии телом и душой, в какую сторону обратятся они — в сторонудобродетели или порока. Люди мудрые сами возлагают на себя такой закон. Но надозаставить ему подчиниться грубых любовников, потому что именно эти люди унижаютлюбовь. Благодаря им говорят некоторые, что постыдно ухаживать за любимымчеловеком, но говорят это ввиду неуместной и неправильной любви. Ничего нетдурного в деле, совершаемом правильно и законно.
В Ионии и в иных странах, подчиненных, варварам, считают постыдными илюбовь, и философию, и гимнастику. Тираны не желают видеть в своих подданныхни сильной дружбы, ни сильного духа. А эти свойства лучше всех создают любовь.Тираны Афин испытали это некогда на себе: любовь Аристогетона и дружба Гармодиясокрушили их владычество. Таким образом, ясно, что в тех странах, где юношесчитается позорным отвечать на любовь юноши, такая суровость ведет свое началоот порочности законодателей, от несправедливости тиранов и трусостиподданных».
Павзаний продолжает своюмысль:
«Порочным я называю того пошлого любовника, который тело предпочитаетдуше, потому что его любовь непродолжительна _ он любит вещь тленную. Едвапроходит цвет молодости того, кого он любит, как он улетает уже к другому.Влюбленный же в прекрасную душу остается верным всю жизнь».
Федр еще более резко, чемПавзаний, подчеркивает любовь юноши к юноше в противоположность похоти мужчинык женщине:
«Ни знатность, ни почести, ни богатство, а только Эрос научает нас, какхорошо поступать в жизни, т. е. как избегать постыдного и стремиться к добру.Если бы когда-нибудь Йогли существовать народ или войско, состоящее только извлюбленных друг в друга, то народ этот более других любил йы добродетель иненавидел бы порок. Люди, соединенные таким образом, могли бы в сражениипокорить весь мир».
Со времени Платона путиЭроса не изменились, но прохождение по ним сделалось и труднее и опаснее. То, вчем ^лдины видели нормальный и естественный переход от пола к духу, дляевропейского общества стало отвратительным и ужасным явлением, занесенным врубрику психических болезней. Платон сказал бы, что эта суровость «ведетначало б&бе от порочности законодателей, от несправедливости тиранов итрусости подданных».
По-прежнему «силы небесныевосходят и нисходят, простирая друг к другу золотые бадьи», и золотая бадья Эроса,поднимаясь к Богу, влечет за собой отпаденье пола от Бога в грех.
По-прежнему тот, ктовозлюбил не одно женское тело, а человеческое тело вообще, ищет в обладанииисхода для своего безысходного чувства, по-прежнему сложная душа Человека всвоем восходящем движении ищет конечное единение, мужскую стихию духа устремляяк мужской, в противоположность полу, который нудит соединение противоположногои дробление человеческого духа в потомстве.
Надо останавливаться наэтих отпадениях и уклонах путей Эроса потому, что, находясь в глубокомпротиворечии с моральными убеждениями современного общества, они вызываютслепую ненависть и безусловное осуждение в тех областях переживанийчеловеческой души, которые нуждаются в особенно беспристрастном и спокойномобсуждении и исследовании.
Путь мужской любви вовсене представляет неизбежного пути Эроса. Многие, конечно, никогда не столкнутсяс этими ступенями и пройдут, не замечая и не подозревая об них.
Эрос борется вовсе не замужчину и вовсе не против женщины. Он борется против материи, котораяпредставляет женскую стихию мира, в противоположность духу - стихии мужской.В человечестве женщина и мужчина совершенно не являются представителями этихмировых стихий.
Человечество, само посебе, вне каких бы то ни было делений пола, является мужской стихией поотношению к женской стихии — природе.
Женщина, так же какмужчина, идет путями Эроса. В человечестве на своих первых ступенях эти путипредставляют борьбу не против женщины, а против похоти, против деторождения.
Эрос стремится всю энергиюпола перевести в искусство, в науку, в художественное творчество, врелигиозное увство.
И любовь между юношами уПлатона вовсе не подразумевает физической связи. Платон допускает ее, извиняетее как остаток похоти к женщине, но он говорит только о любви к мужскому духу.И ставит в последней части «Пира» идеалом совершенно чистую любовь Сократа кАлкивиаду, намеренно подчеркивая, что между ними не было физическогоприкосновения.
В христианстве борьбаЭроса против похоти и деторождения вылилась в аскетизме и в борьбе с плотью.
Мужскую стихию, которуюискали платоновские юно-щи, христианство нашло в духе.
Пламя мистики так жесжигает и очищает тело, как и пламя земной страсти. Поэтому в мистический аскетизмвливается так неожиданно и соблазнительно волна чувственности и сладострастия,как это было в Испании в XVII веке во времена св. Терезы.
Пути христианского средневековогоЭроса в извилинах едоих настолько же жутки, сомнительны и двусмысленны,насколько ясны и гармоничны пути Эроса Эллинского; но те же ступени сгоранияплоти, в аскетизме, проходят в самой душе человека. Искушения христианскихсвятых аналогичны сатанинским оргиям и шабашам ведьм.
Также, как и Эрос, Христосставит первыми ступенями на пути к себе отпадение от Бога в грех. Он ищетзаблудшую овцу. Добродетельному праведнику он предпочитает раскаявшегосягрешника. Он зовет к себе уже прошедших сквозь горн страстей: Магдалину,разбойника, мытаря.
Ближе к Христу тот, ктоглубже погружен в грех, кто больнее и унизительнее распят в материи, как Петр —вниз головой.
Отпадший Ангел ближе к Христу, чем Элоим. Человек ближе, чем Ангел. Ибо Ангелы - это демоны, которымеще предстоит воплощение. Апостол Павел говорит о том, что человек вышеАнгелов.
Пути Христа сплетаются исовпадают с путями Эроса.
Слова Парменида отворении:
«Первый бог, который был создан, — Эрос» — странно созвучны словам «Вначале было Слово». Гезиод говорит: «В начале был Хаос, затем широколоннаяземля (т. е. материя), основа всего сущего, и Эрос».
«Нет бога древнее его, и имен его родителей мы не Встречаем ни упрозаиков, ни у поэтов», — говорит Федр в Начале «Пира», приводя цитаты изГезиода и Парменида.
Эрос есть божественная воля, творящая мир, могучий ток, которыйохватывает все ступени, все сферы вселенной.
Эросу подвластны и боги и люди. Он посредник между теми и другими. Внем та сила творчества, которая делает возможным переход с одной ступени надругую.
Бог словом своим творит мир, словом своим он распинается в материи,слвом своим он сам себя низводит во вселенную и наполняет ее.
Вселенная - это пламя Божественного Слова.
Слово это Эрос.
Если бы первый стих Евангелия от Иоанна был написан Парменидом, он звучал бы так:
«В начале был Эрос. И Эрос был у Бога, и Эрос был Бог».
Тождество Христа и Эроса впервые века христианства было так очевидно, что Христос изображался вкатакомбах в виде Эроса, ведущего за руку душу Психею — знаменательный символ,который дает ключ к пониманию нисходящего и восходящего тока, проходящего черезчеловека.
Христос в человечестве сын Марии.
В имени Марии скрыто символическое созвучие. Оно созвучно понятию Мара — иллюзия, Майя - праматерь, материя, Amor -любовь, море - образ Хаоса, источник всего сущего.
Христос — сын ВсемирнойМайи.
Майей звали мать Будды. Майей звали мать Гермеса — бога сумерек, бога познания, который сдергивает голубое покрывало дня с ночных звезд.
История возникновения мира в этих строках мистического гимна в честь Девы Марии:
Славься, Мария. Хвалите, хвалите
Крестные тайны Во тьме естества.
Муля-Пракрити -Покров Божества.
Дремная греза Отца Парабрамы,
Сонная Майя —Праматерь-материя.
Грезы из грезы —Вскрываются храмы.
Жертвы и смерти Живая мистерия.
Марево-Мара,
Море безмерное,
Amor-Maria —
Звезда над морями.
Мерного рябью разбилась вселенная.
В ритме вскрывается
Тайна глубинная,
В пенные крылья свои голубиные,
Морем овита
Из влаги рожденная,
Мать-Афродита, —
Звезда — над морями.
Майею в мире рождается Будда,
В областях звездных
Над миром парит.
Верьте свершителю
Вышнего чуда:
Пламя угасшее в безднах
Горит.
Майя, принявшая Бога накрест.
Майя, зачавшая Вечер - Гермес.
С пламени вещих Несущихся звезд
Сорвана дня голубая завеса.
Майя - Мария! Мы в безднах погасли,
Мы путь совершили,
Мы в темные ясли Бога сложили.
Ave Maria...
Среди легенд парижской Notre-Dame существует безумная и пронзительная легенда об одном аббате, мысль которого была в течение многих лет сосредоточена на догмате Искупления.
«Если кто-нибудь в мире может быть наказан вечными муками, то толькоАпостол Иуда, предавший Христа», - говорил он себе.
Но тут мысль его сказалаему: «Если из всего человечества только один Иуда будет осужден на вечные страдания,то тогда Агнец, принявший на себя грехи мира, не Христос, а Иуда. На нем одном сосредоточены все грехи, страданья и искупленье человечества».
Однажды ночью, когда он одиноко стоял коленопреклоненный в Соборе, он обратился к Христу с безумной молитвой:«Господи. Я маловерен. Но если это так. Если Иуда действительно самый чистый и самый сильный из Твоих учеников, и на его плечи возложил Ты все бремя человеческого греха и страдания, если он действительно теперь в раю с Тобою и сидит на троне одесную Тебя... Господи, я маловерен... Дай мне знак, что это действительно так».
И в это мгновенье он почувствовал, как на плечо его легла длинная, сухая, горячая рука, в которой он узнал руку Иуды.
Христос — это меч, пронзивший бездну звездную и бездну человеческую в одно мгновение от заката до восхода мира.
В этот момент луч божества, погасший на дне праматери-материи, засветился и стал восходить к Богу.
Древнее обетование креста исполнилось во Христе.
Эрос — Христос — это восхождение человечества к своей предвечной прародине.
Но рядом с человекомХристом стоит человек Иуда.
Рядом с жертвой Христаподвиг Иуды. В этом указание и великий символ.
Христос — Эрос. Иуда —материя.
Иуда - охранитель исобиратель. Но он становится высшим среди двенадцати, самым мощным, самым посвященнымиз Апостолов. Божественный Агнец должен быть заклан на Алтаре рукою жреца, ирука эта должна быть чиста и тверда.
«Один из вас предаст Меня»— это не упрек, а вопрос: кто из вас примет на себя бремя заклания? И каждый изАпостолов робко спрашивает: «Не я ли, Господи?»
Тогда Христос обмакиваетхлеб в соль, что обозначает передачу своей силы, и дает Иуде.
Иуда выходит из собранияАпостолов, приняв на себя подвиг высшей жертвы и высшего смирения.
Вся гордость, мудрость имощь законов, образующих и живящих материю, в лице Иуды принимает на себявеликую жертву уничижения, смирения и позора, ибо подвиг Иуды -в его позоре ипоругании.
Иуда должен предатьХриста, чтобы Христос мог умереть и воскреснуть.
В каждом человеке живетХристос и Иуда, и в каждом человеке Иуда приносит в жертву Христа, плотьпредает Эроса, и только благодаря ей Эрос - Христос может воскреснуть. Поцелуйлюбви — поцелуй Иуды Христу.
Человечеству предстоитпонять и принять подвиг Иуды: высшее смирение физической природы передпреступлением, перед грехопадением, во имя единения в духе, во имя Эроса —Воскресителя, во имя Христа.
Прими причастие Иудино -кусок хлеба, омоченного в соль, и исполни, что задумал.@темы: философия, отрывки, пути эроса, Волошин, эссе
@темы: упертость, люди, Пипец бин Ладену
@музыка: говно
@темы: фотография, люди, Сунь Ят-сен, кошка лучше человека, сверлюдь
@темы: кино, тест, видеокамер Сanon, 5D рулит
@темы: реконструкция, одежда, Сахалин, фотосъемка, фотография, сестра милосердия, заказы, экспирмент, фотосессия